Онлайн книга «Рядом с тобой»
|
– Нет, только не сейчас. – А когда? Ей об учебе надо думать, у нее восьмой класс на носу, а в голове ветер! – Ты понимаешь, что это будет? – Понимаю, – Вера тяжело вздохнула, – на дворе конец двадцатого века, африканцы женятся на белых женщинах, а тут… – Она пожала плечами и умолкла. – Знаешь, – после короткой паузы продолжила она, – если честно, я тоже хочу зятя из своих, чтоб свой был хлопец, а не какой-то там, – она фыркнула и не закончила фразу. – Так что я Абу и Яху полностью поддерживаю, – она подняла глаза на Петю. – Ты на него сердишься? – Нет, – ответил Петя, и это была правда, – я не сержусь. Это жизнь, традиции… и не нам все это менять. Он навсегда останется моим другом. – И братом? Он в письме ни разу не назвал тебя братом. Петя задумался и продолжил: – То, что мы вместе пережили, никогда не сделает нас врагами, мы навсегда останемся друзьями. Он замолчал и почувствовал, что сердце сжалось – будто ушло что-то очень дорогое и важное… Галя лежала в саду на раскладушке, пока ее не атаковали комары. Отмахиваясь от них журналом «Юность» с рассказом «История любви», она вбежала в дом. – Кушать будешь? – спросила мама. – Да. – Что хочешь? – Все равно. – Галочка, ты же что-то хочешь? – Нет, мне все равно. – Она схватила печенье-некондицию. – Чайник горячий? – Сейчас вскипячу. – Мама взяла чайник и вышла на веранду. Галя села на табурет и отодвинула занавеску, а там, на подоконнике, за горшком с алоэ, конверт лежит. От дяди Абу. Она открыла конверт и развернула письмо – папа всегда дает ей читать письма от дяди Абу. «…С Салманом мы уже поговорили, он обещал не писать…» Она опустила руки. Вошла мама, ахнула, прижалась спиной к стене, постояла, подошла к Гале. – Доча, не переживай, все будет хорошо, у тебя еще этих Салманов будет целая куча. Не переживать? Да ей переживать нечем! У нее будто в одну секунду вынули сердце, а вместо крови в венах потекла ледяная вода. Потом был дождь, он с остервенением хлестал по окну. Была непроглядная ночь, укравшая девичьи мечты. Яркий свет погас, непознанное и удивительное покинуло ее душу. Иногда она просыпалась, вскрикивала и садилась, но, увидев в свете ночника печальные лица родителей, сидящих возле ее кровати, снова опускалась на подушку. Мама убежала раньше. Провожая папу на работу, Галя обняла его; от него пахло мыльной пеной. – Как ты? – участливо спросил папа. Она пожала плечами. Хотела улыбнуться, но не смогла. – Держись, все будет хорошо. Она невесело кивнула головой. А когда осталась одна, осмотрелась и занялась хозяйством. Весь день была занята: убирала в доме, в огороде. Мама пришла на обед. После обеда она с Юркой и мамой пошла к Сурэну за школьной формой. Весь следующий день перетаскивала со двора в сарай колотые дрова, помогала готовить ужин, мыла посуду и вечером упала у телевизора без задних ног, смотрела на экран и ничего не видела. Теперь каждый день, с утра, она хозяйничала до гула в ногах и голове: убирала, штопала, пришивала пуговицы, стирала, гладила, шила, выбивала половики, мыла полы. Рылась в шкафах в поисках того, что нужно починить, – и чинила даже самые безнадежные вещи. Возвращаясь из школы, она наскоро обедала и садилась за уроки. Она составляла себе жесткое расписание и научилась по нему жить. А однажды ей приснился сон: она идет по полю, светит солнце, и вдруг видит Салмана. Он улыбается и бежит к ней. Они прижимаются друг к другу, они счастливы, и вдруг поле исчезло, а они стоят посреди гор, в долине, усыпанной желтыми тюльпанами. – Навсегда вместе, – шепчет он и берет ее за руку. – Навсегда, – отвечает она. Они бегут до самого горизонта, чтобы остаться там навсегда… * * * Петя покрасил калитку и уже хотел идти на рыбалку, когда явился председатель поселкового совета и директор школы с пятью октябрятами, пятью пионерами и пятью комсомольцами. Председатель зачитал приказ, что отныне на доме Петра Романовича Гармаша, участника войны, будет сверкать красная звезда, и под аплодисменты подтянувшихся соседей собственноручно прибил к углу дома фанерную пятиконечную звезду и такую же – к воротам. Обе звезды совсем не сверкали. Потом дети завели речовки, а Юра и Галя корчили им рожи. Дети хмурились и отворачивались. Петя растрогался, ему вручили огромный букет красных георгинов и грамоту. Петя поблагодарил, взял удочки и пошел на реку. Только он расположился на любимом месте, напротив родительского дома, как услышал крик: – Ой! Нога! Это была Нина. Она стояла на одной ноге и опиралась рукой о забор. Петя бросил удочки и кинулся к ней: – Что такое? – Ногу подвернула! Вот неуклюжая! – Можешь стать на ногу? Она коснулась стопой земли и отдернула, будто обожглась: – Ой, нет! Я не смогу дойти до хаты. Ну что ж это такое! У меня дел полно, куры не кормлены! – Давай, обопрись на меня, как-нибудь дойдем. – Он обхватил ее рукой за талию. Нина положила руку ему на плечо, несколько раз прыгнула и остановилась. – Ничего не получится, – сказала она, отдуваясь. – Тогда я понесу тебя. – Да ты что? Я ж не пушинка. – И я не слабак. Давай, забирайся на спину. – Он присел. Нина обвила руками его шею, обхватила бедра ногами, и Петя, наклонившись вперед и придерживая ноги Нины, понес ее вдоль забора. Идти немного, всего два двора. Нина дышала ему в ухо, а один раз укусила. Отмахнуться он не смог, только попросил, чтобы так не делала. Она рассмеялась и снова укусила. – Станешь? – спросил он, взойдя на крыльцо. – Попробую. Петя опустил ее на крыльцо. – До комнаты допрыгаешь? – Он потирал укушенное ухо. Нина поставила стопу на пол и снова ойкнула. – Нет, не дойду. Отопри дверь. – А ключ где? – Как у всех. Петя нашел ключ над дверью, отпер замок и снова подставил спину. – Ну, куда тебя? – спросил он, останавливаясь посреди прихожей. Нина показала на белую дверь справа: – Туда. За дверью была спальня. Петя положил Нину на кровать и уже хотел идти, но она схватила его за руку и так резко дернула, что он потерял равновесие и упал прямо на нее. Она обняла его и простонала: – Не пущу! Люблю тебя! Делай что хочешь… – и впилась в губы. |