Книга Графиня, страница 75 – Кэтрин Коултер

Ну так вот, мне нравится ласкать твои груди, такие белые и мягкие. Нравится ощущать вкус твоего рта, только жаль, что губы у тебя пересохли. Нужно не забыть смазать их жиром. Твой отец поправляется. Доктор Баулдер свое дело знает, но, думаю, будущему тестю лучше в основном благодаря превосходным обедам кухарки. Он съел почти все запасы ветчины.

На дворе сильно похолодало, и три последних дня шел снег, а Малютка Бесс почти здорова. Она жалобно ржет, когда кто-то подходит к ее стойлу. Тоскует по тебе.

Все мы ждем, пока ты откроешь свои прелестные глаза и выпалишь очередную дерзость, например потребуешь к своему куриному бульону рюмку бренди. А что ты делаешь с Питером? Он часами просиживает у твоей постели или вышагивает по комнате. Он похудел и измучился, Энди. Ты должна как можно скорее вернуться и попробовать бренди. Ну, что ты об этом думаешь?

Открой глаза, Энди, улыбнись мне. Я хочу целовать тебя и научить целоваться. Хочу любить тебя бесконечно и показать, какое волшебство способны сотворить мужчина и женщина в постели. Вот увидишь, нам с тобой это удастся. Ты доверишься мне и будешь отвечать на ласки, и такое желание охватит тебя, что боюсь, станешь набрасываться на меня из-за двери или из-за первого попавшегося дерева. И зацелуешь до безумия, пока я голову не потеряю. Мы всегда будем вместе.

Все это сбудется. Ты безгранично доверишься мне, Энди. А я буду верен тебе до последнего вздоха. Но и тогда мой дух останется преданным тебе. Я буду цепляться за тебя, пока ты не проклянешь меня и не потребуешь, чтобы я растворился в надзвездном эфире. Это правда, Энди. Я никогда, никогда не солгу тебе.

Целовать его, пока он голову не потеряет? Мне ужасно это нравилось.

Джон снова прижал меня к себе. Он большой и сильный. Но теперь я ничуть этого не боюсь. Мне хотелось смеяться, смеяться над тем, как разительно я изменилась, и все благодаря Джону. Джону, которого я буду любить вечно. И за порогом вечности.

Мне хотелось сказать ему, что моя аура будет куда более сильной, чем его.

Он подарил мне жизнь. Я старалась объяснить ему это и так и сделала. Про себя. Мысленно.

Не знаю, сколько времени он продолжал говорить, обнимать меня, гладить и целовать, но и этого оказалось недостаточно. Хоть бы он не уходил!

Но Джон исчез. Только Джордж продолжал лежать, прижавшись ко мне. Все будет хорошо.

В закрытые веки ударил свет. Я не поняла, в чем дело. Никто не заходил сюда со свечой. Кто это?

Послышался чей-то тихий голос, повторявший снова и снова:

— Мне никак не удавалось застать тебя одну, дьявол побери твою черную душу! Всегда кто-то слоняется рядом, особенно Джон, будь он проклят за то, что убил моего дорогого, Лоренса. Я так боялась, что действие зелья кончится и ты придешь с себя, но, слава Богу, этого не случилось. Вот уже два дня как я ищу возможности одурманить тебя. Но все ушли, а ты еще спишь. Ну же, злосчастная дурочка, дай приподнять тебе голову, чтобы я смогла влить свой чудесный настой, приготовленный специально для тебя. Я дала его тебе в ту первую ночь, когда ты привезла домой остывшее тело Лоренса, притащила своего мерзкого отца и послала за доктором Баулдером. Подумать только, этот развратник вот-вот поправится, а мой Лоренс гниет в холодной могиле. Я дала тебе снадобье и притворилась, как страдаю, как плачу от тревоги за тебя, чтобы все, все это видели.

Второй раз ты охотно выпила мое лекарство, а я с радостью наблюдала, как оно льется в твое горло и еще больше отдаляет тебя от этого мира. Вряд ли ты даже слышишь меня сейчас. Кто знает, может, ты уже на пути в ад? Но последняя порция ушлет тебя далеко-далеко, откуда нет возврата. Давно пора.

Я испугалась. Кажется, мисс Крислок с ума сошла? Хочет моей смерти? Пытается убить меня? Неужели она любит Лоренса?

Она просунула руку мне за спину.

Нет-нет, должно быть, я снова сплю, и в очередной раз уродливый кошмар терзает мою несчастную голову.

Я нахмурилась, отчаянно пытаясь проснуться. И проснулась. Открыла глаза и взглянула в лицо мисс Крислок. Она держала стаканчик, наполненный молочно-белой жидкостью.

Губы, казалось, застыли, не желая двигаться, но я все же громко сказала:

— Милли! Почему? Что ты со мной делаешь? Ты всегда меня любила. Почему?

Она рассмеялась, но от этого смеха по коже поползли мурашки. Безумный смех. Смех помешанной, полный отчаяния и ненависти. И предметом этой ненависти была я!

— Значит, ты все же слышала? Я намереваюсь убить тебя, подлое отродье. Лоренсу не удалось, но я сумею. Джеймсон довел до могилы твою мать, так что придется покончить и с ним, но ты должна умереть первой. Всем будет не до него, и я легко отправлю твоего папашу на тот свет. Никто не поймет, что с тобой случилось. Ты просто отойдешь во сне. Доктор так и не узнает причины. И ничем тебе не поможет. А меня… кто же заподозрит любящую компаньонку? О, как я буду радоваться твоей гибели и своей мести!

Ты думала, что это Лоренс появился в облике старухи с кинжалом? Нет, это была я! Хотела запугать тебя, сломить, но в тебе нет ни капли чувствительности, ты вся в своего жестокого деда! Тебе следовало бы родиться простолюдинкой!

А я-то надеялась, что ты закатишь истерику, упадешь в обморок! Зря! Сразу видно, не в мать пошла! А Лоренс считал, ты будешь вне себя. Он не знал тебя, как я, и что получилось? Проклятая стерва, твой любовник расправился с ним!

Она грубо дернула меня за руку и поднесла к губам стакан. Сил сопротивляться не было.

— Нет, — прошептала я, — нет.

— Ты заслуживаешь смерти за то, что сделала с моим Лоренсом!

— Он преступник. Само зло…

— О нет, просто мужчина, которого предали. Кэролайн и твой негодный отец. Он хороший человек и женился бы на мне, как только ты легла бы в землю. Я успела хорошо узнать его за это время. Просила не жениться на тебе, но он убедил меня, что это необходимо. Лоренс твердил, что любит меня, одну меня, а ты для него — только средство достичь цели и отомстить. Я любила его, слышишь? И с радостью пошла бы под венец. Но теперь мечты о счастье разрушены. У меня ничего не осталось. А ты на этот раз, засыпая, помни о том, что отец скоро последует за тобой. Он умрет быстро. Думаю прикончить его на Рождество. Как тебе? Нравится? А, остается Джон! Я еще не решила, как поступлю с ним.

— Нет, Милли! Только не Джон. Он ничего тебе не сделал. Пожалуйста, не трогай и отца.

— Он жалок в своей слабости, — прошипела она, наклоняясь так низко, что я зажмурилась. — Ну что ж, пора.

Я задыхалась от беспомощного страха. Но тут чей-то резкий голос приказал:

— Мисс Крислок, немедленно отдайте мне это!

Джон! Он схватил ее за руку, отобрал стакан и передал стоявшему сзади Питеру.

— Добро пожаловать назад, Энди, — прошептал он.

— Ты здесь. Почему ты здесь?