Книга Дочь жреца, страница 78 – Яна Малышкина

Сегодняшняя.

То есть… Это все… Это же… Он…

Открыла на политических новостях вновь.

Он жив.

Он правда жив.

Слезы теплыми дорожками побежали по щекам, падая на бумагу. Я улыбалась как ненормальная. Смех так и рвался наружу.

А еще хотелось петь и танцевать. И кричать. И веселиться. И обниматься. И целоваться…

Хасс жив.

Я не знала как. Но была очень, очень сильно благодарна, что он жив.

Я закружилась прямо на улице, не обращая внимание на прохожих. Прижимая к себе газету. И плача, и улыбаясь одновременно.

Как же я счастлива!

Жив!

Домой я вернулась с широкой улыбкой, с дорожками от слез, растрепанной. И прижимая к себе газету, как великую драгоценность.

— Иалия! — испуганно ахнула мама, как только я зашла в дом. — Что с тобой?! Ты что, плакала?!

— Все хорошо, мам, — заверила я ее. И порывисто крепко обняла. — Все за-ме-ча-те-ль-но. Великолепно! Я к себе!

Я скинула туфли. И уже босиком, ступая по теплому полу, поспешила к себе.

— Дакар, ты хоть что-то понимаешь? Что с ней? — услышала я еще мамин вопрос.

— Не знаю, дорогая. Но кажется, наша дочь счастлива, — послышался голос папы.

Кивнула.

Да, я счастлива. Просто счастлива оттого, что он жив.

И хоть я никогда его не увижу. Никогда не смогу обнять и поцеловать. Никогда не поймаю его улыбку. Никогда не смогу сказать ему, что люблю его. И услышать эти слова от него…

Я счастлива!

Я остановилась, открыв двери и замерев в проходе. Взгляд, ничего не видя, смотрел в пол.

Да. Я никогда не смогу с ним быть. Ведь он даже не знает, что я тоже жива. И что я… его жена.

Никогда… Не узнает…

— Но я счастлива, — тихо-тихо сказала я. И стараясь убедить саму себя, повторила: — Я счастлива.

И только одинокая слеза скатилась по щеке на подбородок и упала на пол. И она мне показалась ледяной.

Но я счастлива…

Я сошла с ума.

Я это осознавала. Понимала. Знала.

Но ничего не могла с этим поделать.

Каждое утро, еще до завтрака, я убегала из дома, чтобы купить свежую газету. А потом закрывшись в комнате могла часами рассматривать приказы Хассрата, нежно проводя пальцами по его подписи.

Больше нигде о нем не писали. Личной жизни лорда никто не касался. Самоубийц не было.

Свою любовь я скрывала от родных. Не хотела их беспокоить. При них я всегда была весела и улыбалась.

И только, когда оставалась одна позволяла себе реветь.

Глупость.

Можно же написать, встретиться, рассказать. Я могла его убедить, что я та самая Иалия. Его жена.

Да, могла.

И даже написала письмо. Перечитала и… уничтожила. Как и сотню других до этого.

Я не знала, как мне поступить.

Я его любила. И он признался мне. Но…

Что если он любил ту Иалию? А я нынешняя… не та.

Глупо. Очень глупо!

От любви глупеют. Но это не так. На самом деле, не хочется сделать больно любимому человеку.

Но я следила за его жизнью.

Читала политические новости. Отцу через какое-то время надоело мое беганье. И он заказал доставку свежей газеты на дом.

Узнавала все, что можно о лорде де Лейр.

Мне не было стыдно за свое поведение.

Но я любила.

И хотела понять: счастлив ли он. Или ему все же… я нужна?

— Иалия, у тебя все хорошо? — спросила мама, встревоженно смотря на меня.

Вскинула бровь.

— Да. С чего такой вопрос?

Мама замялась. Переглянулась с отцом и все же призналась. Сейчас был обед, и папа выбрался с работы домой.

— Ты перестала улыбаться. Раньше все время бегала, прыгала как заведённая с улыбкой и звонким смехом. А после… А в последнее время все время грустная.

Удивленно посмотрела на родителей.

— Я улыбаюсь.

— Да. Но так словно ты себя заставляешь. А в глазах печаль. Иалия, у тебя что-то случилось? — тихо закончила мама.

— М-м-м, — протянула я растеряно. — Нет. Все прекрасно. С мальчишками запускали в саду фонарики…

— Иалия, я не о том! Ты изменилась! — воскликнула мама.

Отец тут же накрыл ее руку своей. И мама глубоко вдохнула.

— Маленькая, может ты все-таки подумаешь и пойдешь ко мне в погодный магистрат? Ты ведь так об этом мечтала, — негромко вновь предложил папа, глядя на меня проницательными глазами.

Я опустила глаза.

Да мечтала. Когда-то. Давно. Месяц назад. А кажется, что в прошлой жизни. А сейчас…

Я отказалась.

Нет, я, наверное, пойду туда работать. Но не сейчас. Не могу сейчас.

Хотя может это, и хорошая идея отвлечься… И… И не думать о Хассе…

Я встала из-за стола.

— Прости, пап, — тихо проговорила я.

И покинула столовую.

— На улице что, дождь? — удивленно оглянулась на окно, в которое весело светило солнышко, Милэр.

— Нет. Но я могу с полной уверенностью сказать, что младший у вас точно маг воды, — хмыкнула я, перекидывая волосы на плечо, скручивая и выжимая.

Подруга рассмеялась.

Она с мужем и детишками пришли в гости еще утром.

— Н-да, — весело оглядела она мой мокрый вид. — Иди сюда. Высушу.

— Не надо. Так переоденусь.

И хлюпая туфлями, направилась в свою комнату.

— Иалия! — крикнул папа.

— М-м-м, что, пап? — приостановилась я, оборачиваясь.

— Я в столицу собираюсь завтра на весь день. Надо кое-какие рабочие моменты решить. Не хочешь со мной? Заодно и по магазинам пройдемся. А то маме с младшими нужно на собрание в магшколу. И они не могут, — сказал отец.

— М-м-м, — замялась я.

В столицу отправляться было страшно.

Я не хотела в столицу. Страшно, больно. Да и просто не хотелось напоминать себе лишний раз о той… другой жизни…

И в тоже время…

Внутри все сжималось. И мне очень хотелось еще хоть раз прогуляться по знакомым улицам. Посмотреть на город уже в своем теле.

Я закусила губу в нерешительности.

Понимала, что не следует. Не надо. Потом же сама буду плакать. Но… Так хотелось. Внутри все буквально рвалось туда. Ближе, хоть так ближе к нему.