Книга Замок пепельной розы, страница 18 – Анна Снегова

Так что, если я не узнаю, в конце концов, что он на самом деле обо мне думает — просто-напросто взорвусь.

И снова гипнотизирую взглядом стрелки.

Без двадцати восемь.

Нервы на пределе.

Больше всего волнуюсь даже не за то, что Морриган откажется отвечать на вопрос. А за то, что Олав по своей деликатности не станет мне этот ответ передавать слово в слово. Смягчит, чтобы я не так расстраивалась. А мне ведь так хотелось узнать правду…

Беззвучный хлопок.

Прямо у моих ног на ковёр приземляется на все четыре лапы кошка. Смотрит на меня вопросительно.

— Не смотри так! Мне сейчас не до твоих загадок, прости. Я слишком нервничаю.

Кошка не уходит. А продолжает протирать во мне дырку бликующим взглядом.

— Ну хорошо, хорошо! Хоть ты выслушаешь молча и не станешь меня пилить за глупые чувства.

Без пятнадцати восемь. Принимаюсь нервно ходить туда-сюда, всё ещё прихрамывая. Жалуюсь кошке на свою невесёлую судьбу. Она внимательно слушает.

Без десяти восемь звенит первый гонг. Я вздрагиваю, поднимаю глаза на часы…

И в этот момент моей босой ноги касается мягкая кошачья лапа. И снова — беззвучный хлопок…

…А когда я открываю глаза, обнаруживаю себя в незнакомой комнате. Но тут же узнаю запах. Такой был у его плаща. Растерянно оглядываюсь, и замечаю новые детали. Белая рубашка, небрежно брошенная на спинку кресла. Пара массивных прямоугольных запонок на письменном столе у окна. Я уже видела такие. Во время танца.

О нет! Кошка, которая, естественно, уже испарилась с места преступления, забросила меня прямиком в комнату герцога! Истолковала по-своему моё нытьё и судя по всему, решила своеобразно помочь горю. Надо немедленно отсюда делать ноги — пока меня не застукали и не подумали невесть что! Пока…

В коридоре раздаются шаги. Двое. Я слышу звуки знакомых голосов. Совсем близко.

Я пропала! Ещё одной унизительной сцены, полной молчания и укоризненных взглядов, я просто-напросто не переживу.

Решение приходит мгновенно. Безумное, сумасшедшее совершенно — но у меня есть один-единственный шанс сделать так, чтобы никто не узнал, что я вообще была в этой комнате.

Дёргаю дверцу платяного шкафа. Ныряю внутрь и как можно бесшумнее захлопываю её за собой.

Последние мгновенья тишины режут меня без ножа.

Трачу их на то, чтобы попытаться успокоить дыхание и не выдать себя. Это единственное, о чём успеваю подумать прежде, чем двое мужчин входят в комнату.

И вот уже голоса раздаются совсем рядом, больше не приглушённые стеной.

— …я всё же надеюсь, что твой отец прислушается к моим аргументам и повлияет на короля. Это последнее, что я могу сделать, чтобы удержать безумцев от безумных поступков.

— Ты бы сам поговорил с Его величеством. Ведь вы родственники… пусть и дальние!

— Хьюго слушает только людей, которым доверяет. Я не имел чести близко общаться с ним. В последние десять лет, как ты знаешь, мне было не до того. А твой отец… о цепкости Бульдога Шеппарда и его способности решать самые невозможные дела ходят легенды. Я уеду с чувством выполненного долга. Я сделал всё, что смог.

Шаги. На секунду меня простреливает паникой, что к шкафу — но нет, показалось.

Шуршание одежды.

Стук каких-то предметов. Льётся жидкость в бокал.

— И как тебе понравилось гостить у нас дома?

Морриган медлит в ответе на этот простой вопрос.

— Это было… сложно.

Пауза.

— Приезжай ещё! Мы всегда будем…

— Не думаю, что это хорошая мысль. Скорее всего, мой визит останется первым и единственным. Прости, если прозвучало грубо. Ты хороший друг и очень мне помог. Я ценю это.

Уедет. Он всё-таки уедет и больше не вернётся… моё сердце это предчувствовало. Не зря весь вечер тревога тянет грудь.

Чуть подаюсь назад — чтобы ненароком не упасть на дверцу и не вывалиться прямо под ноги говорящим. Вот это была бы сцена!

Моего лица касается мягко какая-то ткань. Узнаю в ней серый сюртук. Тот самый, в котором герцог был вчера на балу. Его запах горькой полынью оседает на моих губах.

Ничего не могу с собой поделать— поднимаю руку, хватаю полы этого сюртука и укутываюсь ими, как любила в детстве, когда пряталась в шкафу Олава от грозы. Сегодня у меня не вышло спрятаться. Гроза нашла меня. И вспорола молнией сердце. Я ещё не знаю окончания разговора… но почему-то уже не сомневаюсь, что ничего хорошего оно мне не сулит. У герцога голос человека, который прощается надолго — быть может, навсегда.

После небольшой паузы Олав снова продолжает — в этот раз нерешительно:

— Послушай… есть ещё одна вещь, которую я хотел бы обсудить с тобой до отъезда.

Моё раненое, истекающее кровью сердце бьётся так, что, кажется, его вот-вот услышат.

— И что же это за «вещь», которую ты решил «обсудить» с таким странным лицом?

— Это… не совсем вещь… вернее, совсем не вещь… речь о моей сестре.

— И что с твоей сестрой? — спрашивает герцог с металлом в голосе.

— Дорн… видишь ли… и поверь, этот разговор доставляет мне не меньше неудобств, чем тебе…

— Этот разговор не доставляет мне ни малейших неудобств. Я всегда за то, чтобы объясняться прямо, а не тянуть недомолвки. Здорово экономит время и нервы, знаешь ли. Чего и тебе советую, — чеканно, холодным тоном отвечает Морриган. Я бы после такого ни за что в жизни не отважилась продолжать. Но брат знает, что я буду ждать ответа.

Снова пауза в разговоре. Представляю, как Олав собирается с духом… сама уже чуть в обморок не падаю.

— Что ж. Тогда скажу прямо! То, как вы танцевали… я видел, какое было лицо у Элис. И все видели! Поверь, моя сестра — не легкомысленная вертихвостка, которая теряет голову от первого же комплимента. Для неё это… не просто так. Элис серьёзная девушка, и она не заслуживает, чтобы…

— Не переживай, я на твою сестру покушаться не собираюсь. И вообще надеюсь избегать брачных кандалов так долго, как только смогу. Хотя дед наседает всё сильнее в последнее время. Но даже если придётся сдаться — Элис Шеппард… Поверь, Элис — последняя девушка, которую я стал бы рассматривать на эту роль.

Олав сконфуженно умолкает.

А в моих ушах продолжают звучать слова, сказанные холодным равнодушным голосом Дорнана Морригана. «Элис — последняя девушка…»

Я словно вся превращаюсь в тот жалкий листок бумаги, исписанной глупыми признаниями, который он так равнодушно смял и выбросил в парке.

— Что ж… наверное, и правда пора заканчивать этот разговор, — бормочет брат.

— Постой! Это ведь она тебя попросила узнать?.. Можешь не говорить, вижу по твоей виноватой физиономии.