Книга Замок пепельной розы. Книга 2, страница 18 – Анна Снегова

— М-м-м… как же сладко ты пахнешь.

А потом легонько оттолкнул меня. И снова оставил одну.

Эти сумасшедшие кошки-мышки — то умопомрачительно близко, то невообразимо далеко — совершенно меня измучили. Я вцепилась в полы халата на груди, как в спасательный круг, и резко обернулась.

Мой муж уже растянулся удобно на мехах у камина, подложив руки под голову. Глаза его были закрыты. На белой рубашке со свободными рукавами, собранными у запястий запонками, играли тени от пламени.

— Подглядывать не буду. Переодевайся.

От того, каким спокойным был его тон, от вида этой вечной маски холодной невозмутимости на его лице мне хотелось кричать.

Помолчав немного, чтобы собраться с мыслями, я всё же решилась. Задать очередную партию вопросов, замаскированных под «не-вопросы». Мой голос дрожал от едва сдерживаемого гнева и возмущения.

— Я пытаюсь понять причины вашего поведения, дорогой супруг, но не получается. Просветите меня!

Дорн нахмурился, не открывая глаз.

— Никаких вопросов, Элис. У нас уговор.

— Тогда скажите хотя бы, что во мне не так! Я держусь из последних сил, я ничего не спрашиваю, но я… смертельно устала. — Он снова молчал, а перед моим внутренним взором возник герб Морриганов и витая лента с девизом. Мой голос снизился до шёпота. — Неужели это потому… что я эллери…

Я прикрыла глаза на мгновение.

Увядающая роза, рассыпающиеся в пыль камни — и восстающие из пепла.

Древние тайны.

Вековая вражда двух народов, один из которых почти уничтожил другой.

Обеты верности.

Клятвы мести.

Всё сплелось в бурном потоке нашей общей истории — магов-эллери и Завоевателей, что не обладали магией, зато верили в надёжность стали.

Где-то в этом потоке потерялись ответы на мои вопросы. Ответы, которых я ждала со всем отчаянием путника, умирающего от жажды в пустыне. И судя по тому, как затянулось молчание, мне так и не суждено их получить.

Но Дорн всё-таки заговорил, когда я почти уж потеряла надежду.

— А знаешь, Элис… На самом деле то, что ты — эллери, было бы моей огромной удачей. Если бы не было других причин.

И всё.

Я получила очередной ребус без малейших шансов его разгадать. Снова со всего разбегу хлопнулась об дверь, которую закрыли перед самым моим носом.

Он никогда мне не доверится! Никогда не пустит в свою душу. Не сочтёт достойной разделить со мной свои тайны. Я поняла в этот миг со всей очевидностью. Последние капли воды утекли сквозь пальцы, оставляя лишь пустоту.

— Ложись уже спать, моя маленькая сердитая герцогиня. Какой бесконечно длинный день… Я глаз не смыкал всю прошлую ночь… так что прости… мысли уже путаются. Спокойной ночи!

И он уснул! Буквально в считанные мгновения. Даже во сне не переставая хмуриться.

Я немного покусала губы в сомнениях — а потом отшвырнула подальше тесные туфли, затем, путаясь в завязках, резкими торопливыми движениями стянула юбку, оставив лишь кружевные панталоны. Поплотнее запахнула белый халат, который был мне слишком велик и волочился по полу. Стремглав юркнула на диван и укрылась пледом по самый нос.

Крепко-крепко зажмурилась и приготовилась последовать примеру мужа.

Но не тут-то было!

Сон категорически не шёл.

В его постели, в его одежде, в его запахе… это было совершенно невозможно. Меня будоражило место, где я находилась. Запах, из-за которого у меня было впечатление, будто он по-прежнему меня обнимает. Звук его сонного дыхания. Само его присутствие, наконец! То, что огонь в камине постепенно догорал, окутывая нас темнотой.

А темнота, как известно, толкает на безумства.

Спустя пару часов бесцельного лежания, я всё-таки решилась.

Во-первых, темно!

Во-вторых, через какие-то считанные дни он меня выставит из Тедервин и отправит обратно в столицу. А я уже скучаю по нему так, будто сердце с кровью вырвали из груди.

В-третьих, как Дорн правильно заметил, он всю прошлую ночь провёл без сна. Значит, будет спать как убитый. Но это только сегодня! А завтра выспится, и будет слышать каждый шорох. И то, что мне так хочется провернуть, у меня уже не получится.

В-четвёртых, опять-таки, темно.

И я, оставив колебания, откинула покрывало и спустила голые ступни на холодный пол.

Тихонечко прокралась через всю комнату, благо идти было не так далеко, и аккуратно улеглась мужу под бочок. Блаженно вздохнула, стараясь не шевелиться. Осторожно потрогала, на чём лежу. Шкура и впрямь была мягкая и невероятно приятная на ощупь. Ещё лучше было бы голову мужу устроить на плечо, но так рисковать я не стала.

Тратить на сон драгоценные минуты рядом я не собиралась. Вместо этого мне хотелось смаковать каждую, запечатлеть их в памяти надёжно — сберечь, как драгоценное сокровище, которое я буду вынимать из шкатулки своих воспоминаний и любовно разглядывать, когда настанет черёд разлуки.

Дорн спал беспокойно. Ему что-то снилось, что-то тревожащее, потому что голова его то и дело металась на его импровизированной постели — и ещё он хмурился, как всегда хмурился. А мне хотелось разгладить эту хмурую складку пальцами, поцеловать его упрямо сомкнутые губы, чтобы вызвать на них хотя бы тень улыбки, которая так редко на них появлялась. У него была такая красивая улыбка! Но я не решалась. Просто лежала рядом, свернувшись калачиком, и прижимала ко рту кулак, чтоб давить грустные вздохи.

Когда последние алые искры на углях догорели, краешки штор осветились предрассветным заревом. В комнате стало чуточку светлее. Пора было прекращать испытывать судьбу! И тихонько перебираться обратно на указанное мне место. Не то Его деспотическое сиятельство снова гневаться изволят.

Но мне снова не хватило силы воли. И я дала себе ещё пять минут. А потом ещё пять, и ещё…

А потом Дорн повернулся во сне на бок — и положил на меня свою здоровенную ручищу.

Было такое чувство, будто меня придавило упавшим деревом! Вот и дооткладывалась. Вот и дурочка ты, Элис!

Кляня по чём свет про себя собственную нерасторопность, я принялась аккуратно выползать. Дорн проворчал что-то недовольно сквозь сон, и прижал к себе крепче свою невольную добычу. Я окончательно угодила в ловушку. Любые попытки вырваться приводили к тому, что капкан лишь смыкался туже на трепыхающейся дичи. А потом…

Он снова подался вперёд и уткнулся мне носом в шею, как тогда. И снова втянул глубоко мой запах. Последние остатки решимости вырваться покинули меня — их не так-то много и было, если честно. И вырываться я прекратила.

Его шумное, тяжёлое дыхание. Музыкой для меня — в тишине спящего Тедервин.

Неуловимым движением Дорн перекатился и подмял меня под себя. Не открывая глаз, всё ещё в плену своего сна, потянулся ко мне и безошибочно нашёл в темноте мои губы.