Книга Замок пепельной розы. Книга 2, страница 57 – Анна Снегова

Она всегда меня слышала, даже через расстояния, даже из другого мира.

«Помоги! Ты столько раз мне помогала. Ты добрая, я знаю! Даже если притворяешься, что это не так. Помоги! В последний раз. И я никогда ничего больше у тебя не попрошу. Ради спасения собственного мира, помоги! Отдай моего брата. И моего Хранителя отдай тоже».

Та прикрывает на миг веки, обрамлённые пышными загнутыми ресницами.

А потом разжимает руки. Кошка моментально исчезает с её колен, истаивает прямо в воздухе и материализуется уже на коленях Олава. Вот же ленивая! Могла просто перескочить.

Флавия бросает пару слов моему брату. Улыбается уголками губ — такой, немного печальной улыбкой.

Тот молчит… а потом протягивает ей руку и пожимает протянутую в ответ узкую ладонь.

Разрушения наверху. Дикие крики. Кажется, начала осыпаться арена, с самых верхних рядов. Кого-то придавило. Я бросаю кошке отчаянный призыв. Она отвечает.

Вместе с моим братом, они исчезают в этот раз оба. Нет — втроём. Потому что испуганно дрожащие золотистые усы перемещаются тоже. Ко мне. Через всю арену.

Олав порывисто обнимает меня, я отпихиваю его и нервно бросаю, что всё потом. Он понимающе кивает и просто становится рядом, крепко берёт мою руку. Я подчиняюсь. Это обыденное движение, которое говорит, что старший брат теперь и в самом деле со мной, хоть немного успокаивает и позволяет не тронуться умом при виде творящегося безумия.

— Давай… миленький, теперь ты, давай… — шепчу пересохшими, потрескавшимися до крови губами. Брат смотрит на меня удивлённо, наверное думает, что и правда тронулась. А мне бы закрыть глаза и сосредоточиться — но всё, теперь я на это не способна. Пепел и жар разъедают глаза, но я смотрю на мужа. Смотрю, смотрю, как будто эта последняя связь хоть что-то значит, как будто так я смогу помочь. Пусть чувствует мой взгляд, пусть знает, что не один.

Тот, кого я прошу, всё равно выполняет мою просьбу. Даже без магического призыва.

Из-под земли вырываются корни Замка пепельной розы. Начинают стремительно плести вокруг меня и брата защитный кокон. Шипастые плети укладываются спиралями, вьются и тянутся вверх.

А вокруг творится смертный ужас.

— Ты не учёл одну вещь. — Отвечает, наконец, Дорн. Прямо в ошеломлённое лицо элара, который трясущимися губами отдаёт какие-то суетливые бестолковые приказы страже. — Что ваша «Святая Тедериель» — и мой предок тоже.

Да, всё верно. Именно она передала ему, своему потомку ту самую драгоценную магию пепла, которую они потеряли. Поэтому происходящее сейчас напоминает месть их святой — за то, что так далеко ушли от заветов предков. За то, что из миролюбивого народа философов и строителей, которых она защищала ценой собственной свободы, превратились в озлобленное племя варваров и убийц.

Как иронично время. Как переворачивает всё с ног на голову. Захватчики и эллери там, наверху, давным-давно породнились и соединили кровь. Пока они тут плавали в ядовитом океане кислоты своей ненависти, которая разъедала их и превратила в конце концов в полное подобие своего врага.

— Люди, которых вы убили… Они были самыми лучшими, самыми добрыми людьми на свете. Они были милосердны. Умели прощать. Я — не умею. Видимо, всё-таки родился настоящим Морриганом.

Глубокие трещины из-под его ног добрались до стен ущелья и змеистыми молниями метнулись вверх.

— И теперь вы ответите за всё, что сделали. У вас есть несколько минут, чтобы убраться отсюда. Увести людей через порталы. Всех до последнего человека. Потому что скоро я камня на камне здесь не оставлю. Время пошло.

Нет. Зря он так о себе говорит. Он тоже добрый. И милосердный. Он дал им то, чего они не дали своим жертвам — шанс на спасение. Оценят ли они его дар?

Судя по злобным взглядам и перекошенным ненавистью и страхом лицам элара и эласс, которые спешно скатывались с трона и спешили к узким порталам позади своих каменных тронов — вряд ли.

Пещерный колодец стремительно пустел.

Люди в панике и давке покидали его. Кто-то уже не мог идти и, травмированный, повисал на плечах остальных. Страже забыли дать приказ, оставаться или нет на месте… в конце концов они решили сами, и один за другим стали бросать свой пост вокруг портала. Один из них в панике попытался сунуться в каменное окно в мой мир — и с криком отшатнулся, обожжённый. Больше его самоубийственных попыток никто не повторял.

Дорн впервые обернулся ко мне.

— Элис… — его голос дрогнул.

Кокон из корней Замка пепельной розы оплёл меня уже до плеч.

Я снова отёрла слёзы и улыбнулась.

— Всё хорошо. Делай, что должен. Только останься жив и вернись ко мне.

Мы смотрели друг другу в глаза, пока ветви не скрыли обзор почти полностью, оставляя лишь малые бреши. Яростный танец пепельной метели — вот всё, что я видела. Брат положил мне на плечи ладони. Кошка потёрлась об ноги. Я ревела уже, не сдерживаясь.

Ослепляющей молнией вспыхнул портал. Я прильнула к последним просветам в коконе, чтобы разглядеть хоть что-то.

Вокруг царил настоящий хаос разрушения.

Трещины вспарывали скальные стены от подножия до самых вершин… Высоко над нашими головами целый гигантский кусок амфитеатра с четырьмя рядами скамей отвалился и начал падать нам на головы. Я вскрикнула, как наяву ощущая, что вот-вот затрещат мои кости и жизнь оборвётся, даже толком не начавшись.

Глухой, с утробным гулом стук о купол нашего кокона… Срикошетив, обломок прокатывается по полу арены, прочертив глубокую борозду и сильно напылив. Страшно представить, что было бы, если б нас не защищал Замок пепельной розы.

Волны магии истекали от Дорна и медленно расползались вокруг. Теперь их можно было видеть невооружённым глазом. Он раскинул руки в стороны, срывая последние запреты, отпуская на волю всё, что держал глубоко внутри столько лет.

Вспыхнули как щепки в костре каменные кресла, оставив лишь горстки пепла… лопнули порталы в стенах… один за другим осыпались ряды амфитеатра… столб пепла взметнулся в небо, гигантским смерчем поднимая остатки того, что было когда-то сакральным местом эллери, Залом Памяти.

Теперь им на память останется лишь выжженное пепелище.

Пепельное безумие продолжалось так долго, что ноги меня отказались держать. Тем более в здешнем разреженном воздухе. Чтобы не свалиться в обморок, пришлось сесть на дно кокона, ухватить в объятия кошку и ждать.

Я думала, поседею, пока дождусь тишины.

Но не сразу заметила, когда она наступила. Звенящая, первозданная, чистая.

И словно подтверждая, что снаружи теперь безопасно, Замок пепельной розы медленно-медленно расплёл шипастые объятия, раскрывая кокон и выпуская наружу свой драгоценный груз. Было полное ощущение, будто я родилась заново.

Крупные звёзды, три луны — голубоватая, сиреневая и белая. Одна чуть не вдвое больше нашей, две другие совсем маленькие. Чистое ночное небо — здесь оно тоже было тёмным, хоть что-то общее. Переливчатый, удивительный лунный свет падал, смешиваясь, на всё вокруг, освещая искристой пастелью светло-голубых и сиреневых оттенков.