Онлайн книга «Моя прекрасная преподавательница, или беременна от студента»
В буйство гормонов и полное отключение мозга! Стоило лишь приблизиться к ней, коснуться, оказаться наедине! Кат чувствовал себя полным подонком. И вполне понимал эмоции Алины. Вот только единственное, чего он совсем теперь не понимал — как действовать дальше. И еще, выходя из подсобки, так и не дождавшись завхоза, Вяземцев все думал: почудилось ему, или, действительно, когда Алина от него сбежала, за дверью послышалось: — Осторожней! У вас там, что, место для свиданий? Надо быть скромнее, Алина Хаматовна! Фразы прозвучали едва слышно. И будто бы голосом лаборантки… как там ее… Светлана Митрофановна? Светлана Максимовна? В общем, той самой, что застукала Ката, когда тот заскочил за Алиной в лабораторию. Той самой, что видела, как Вяземцев несся с букетом за физичкой! Если это так… Твою ж… так растак… Кат несколько раз забористо выругался. Так старался все эти месяцы не компрометировать Алину. Показать ей, что уважает, понимает положение преподавателя в окружении ханжей старой советской закалки. Для которых секс — это то, после чего жена рыдает в ванной. А прилюдный поцелуй — как прилюдное соитие для людей поколения Ката. Во всем напортачил! Во всем! И как у него так получается? С самыми лучшими намерениями, чувствами, которых Вяземцев никогда не испытывал иначе, как к родной матери… И так все время лажать? * * * Алина Мне хотелось убить этого плейбоя! Оживить и еще раз от души укокошить! Вот же засранец! Нашел время клеиться! Совсем не понимает, что такое отказ! Лапал и целовал без разрешения! Даже почти против моей воли… Плейбой чертов! Думает, каждая доступна, каждая упадет в его объятия! Еще ни один мужчина со мной так не обращался! Однако, как ни поразительно, я гораздо больше злилась не на приставания Шауката, а совсем на другое. Чего греха таить, от его поцелуя я на миг утратила чувство реальности. Перестала дышать нормально и кажется, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Впервые в жизни от поцелуя мужчины! Потом, конечно, внутри зародился протест. Возмущение тем, что плейбой Вяземцев даже не удосужился разобраться: нужны ли мне сейчас его домогательства… Мое мнение и желания его, похоже, совсем не интересовали… Но гораздо сильнее меня бесило то, что нас двоих в одной подсобке застукала Светлана Максимовна. Эта женщина не была особенной сплетницей. Однако она непременно поделится с дочерью — секретаршей заведующего кафедры. А уж та разнесет по всей кафедре… Я понятия не имела, как подаст все Светлана Максимовна. Тем более, что видела она только как мы с Вяземцевым по очереди зашли в подсобку. Затем я выскочила, а через какое-то время, думаю, вышел и Шаукат. Однако для многих на нашей кафедре этого достаточно, чтобы меня скомпрометировать. А тут еще завтрашнее заседание кафедры! Ну прямо как нарочно! Сразу после этого события. Чтобы никто ничего не забыл! Я все следующие занятия только и думала, что о злосчастном происшествии. Нет. В современном мире роман на работе не считался чем-то постыдным или предосудительным. Об этом писались книги, это обсуждали восторженно. Да и разница в возрасте между мужчиной и женщиной уже не воспринималась как нечто из ряда вон выходящее. Главное, чтобы пара хорошо смотрелась вместе и могла иметь общих детей… И даже в этом подобным парам помогали. Эко, усыновление, суррогатное материнство. Все, что хочешь за твои деньги. Но ВУЗы еще оставались последним оплотом старых традиций, морали и правил. В особенности, тот, где я работала. Пожилые профессора обожали смущать студенток брелоками с мужскими гениталиями или скабрезными анекдотами, после которых самые невинные девочки краснели и хихикали, опустив глаза. И, тем не менее, настоящие романы здесь порицались. Имели место. Куда же деваться. Все мы люди, и никто не застрахован. Ни от влюбленности, ни от любви… Но смотрели на преподавательниц, что крутили романы со студентами всегда косо. Так, что тем хотелось зарыться под землю и там окопаться до лучших времен. Я это уже не раз видела. И очень не хотела подобного в свой адрес. Конечно, Вяземцев — не малолетка и даже не «заушник», как прозвали мы студентов заочной формы обучения. Мол, мы их не обучаем — вытягиваем за уши из пучины незнания и глупости. Вяземцев — мужчина. Он и вел себя также. Не глупо и пошло, как малолетки, что пытались за мной ухлестывать из-за буйства гормонов. Он действовал по-мужски. Даже сейчас, в подсобке. Подхватил и не дал упасть… А потом… потом лапал и целовал словно имеет на это полное право. Не торопливо и жадно, скорее властно. Страстно и одновременно по-хозяйски. Так может вести себя со взрослой женщиной только мужчина, сильный, властный и уверенный в себе до чертиков. Но для преподавателей нашего Вуза — Вяземцев — студент. Неважно сколько ему лет, неважно, что он уже бизнесмен и состоявшийся человек. Студент. И этим все сказано. И любая связь между преподавательницей и ее студентом — это мовентон. Когда закончились пары, я отправилась пить чай с Настей Рудниковой. Приятельница как раз тоже завершила работу. И выглядела так, словно ей было чем со мной поделиться. Даже не так — ее буквально распирало от желания выложить мне последние сплетни. Этот блеск в глазах подруги и хитрую улыбку я бы ни с чем не спутала. Я со вздохом налила себе чашку ароматного напитка с бергамотом, взяла крекер и приготовилась слушать. Уже примерно представляя — о чем пойдет речь. Ну хотя бы выясню — какие настроения ходят. Под каким соусом подают жареные сплетни местные преподаватели и лаборанты. Буду готова к завтрашнему. Чувствую, заседание кафедры будет похоже на комсомольское собрание времен соцреализма. «Вы, Алина Хаматовна, недостойны почетного звания комсомолки и подаете подрастающему поколению дурной пример!» — В общем, — Настя взяла меня за руку и нагнулась поближе. А я в очередной раз порадовалась нашему укромному уголку под защитой шкафов. — Надежда сегодня шепталась с лаборантами о том, что тебя видели в подсобке Василия Ефремовича с… Шаукатом Вяземцевым… Расскажешь, что там случилось? — Сначала ты расскажи, что об этом судачат, — стимулировала я приятельницу, хитро подмигивая. Настя, хотя и была дочкой одного из наших старейших профессоров — Олега Викторовича Рудникова, относилась к новому поколению преподавателей. Не видела ничего ужасного в том, чтобы остаться вдвоем в подсобке со студентом. Считала, что Аня Мельникова, которая выскочила за заочника, младше нее на целых тринадцать лет и сейчас сидела в декрете, поступила очень даже правильно. Ане повезло — их роман происходил тайно. Хотя голубки ворковали прямо в кабинете преподавательницы. Аня и ее закадычная подружка Альбина Ахметзянова сидели только вдвоем, в небольшом помещении. А не на виду еще у трех преподавателей, как мы с Настей в «дошкафный период». Как выяснилось, Аня и Альбина часто принимали у себя студентов, закрывались и распивали с ними чаи. Ну и заодно целовались, и миловались в свое удовольствие, защищенные жалюзи на окнах. Никто ни о чем не догадывался, пока Аня ловко не выскочила замуж, а Альбина из зависти не выложила все другим преподавательницам кафедры. |