Онлайн книга «Моя прекрасная преподавательница, или беременна от студента»
Кат кивнул и вернулся в машину. Алина скрылась за калиткой забора. Щелкнул замок. Кат ударил руками по рулю. Да мать же твою! Он собирался… Он столько всего собирался… И ничего не сделал. Хотя нет! Он кое-что все же сделал! И даже многое! Выполнил данное Алине слово и совершил пусть крошечный шажок на пути к ее доверию. * * * Алина Когда Шаукат подвез меня, я чувствовала, что он хочет меня поцеловать. Прямо тут, возле забора. Какая-то часть меня тоже хотела этого, а какая-то сопротивлялась. Я не могла сказать нет, но и согласиться не могла тоже. Я ощущала, что все это неправильно. Студент целуется с преподавательницей перед экзаменами. Вся эта ситуация выглядела для меня слишком нечистой. Я смотрела в голубые глаза Шауката и хотела бежать, но ноги словно вросли в землю. Внутри разливалось приятное тепло от мысли, что он не забыл, не оставил ухаживания. Все еще хочет… со мной встречаться. Что меня сейчас останавливало? Экзамен, который Шаукат мне еще не сдал. И на котором совсем не хотелось неловкости, недоверия или двусмысленности. Я все еще сомневалась в Вяземцеве. Однако весы качнулись в его сторону. Я думала о том, что если после экзамена он куда-то меня пригласит… Черт! Может и соглашусь. Ну хотя бы попробую. Если уж этот богатый, красивый мужчина, любимец женщин, несколько месяцев не оставляет мысли со мной встречаться… Может стоит дать ему шанс? Тем более, что, встречаясь с Иреком, я не ощущала и половины того, что чувствовала, просто находясь рядом с Вяземцевым. Волнения, трепета, тепла, которое охватывает, сменяется холодом и снова превращается в жар. Приятный и совсем не жгучий. Желания слушать любую болтовню спутника. Просто находиться рядом и глупо смеяться над его шуточками, даже если те неудачные. В конце концов, я еще женщина! И я хочу, хочу всего этого! Я шла домой с мыслями об этом. А на следующий день меня ждала новая смущающая встреча с Шаукатом Вяземцевым. Рано утром мне позвонила известная художница Елена Баженова-Велльская. Я не то чтобы прямо всерьез занималась рисованием… Так, иногда баловалась. В юности закончился художественную школу, но потом пошла по пути технаря. Кандидатская, преподавание, докторская… Классика любого фанатика своего дела. Который помешан на науке, вузе и получает не столько зарплату, сколько компенсацию за потраченные нервы при виде своей зарплаты. Однако время от времени я с удовольствием бралась за карандаш. Ну и, естественно, любила сама посещать выставки. И вот вначале прошедшего лета я попала на выставку Баженовой-Велльской и разговорилась с ней. Елена оказалась очень приятной и совершенно незвездной женщиной. Матерью четверых замечательных ребятишек и вообще интересной собеседницей. Мало того, когда-то она тоже работала в вузе и преподавала не что-нибудь, а физику! Правда, физику плазмы, а не общую, как я. Удивительно, сколько между нами оказалось общего! Физик физика видит даже в лирике! Как говорил декан нашего факультета «В наших дипломах написана не специальность, а диагноз». Слово за слово, я обмолвилась, что иногда тоже рисую и показала фото своих работ. И Елена пообещала пригласить меня на одну из выставок графики. Я уже и забыла об этом. А вот Баженова-Велльская, кажется, нет. — Алина? Как ваши дела? — приятный голос художницы звучал оптимистично. — Жива, пока сессия не закончится. А там увидим, — усмехнулась я. — Держитесь! Мы, отставные вузовские педагоги, с вами всем сердцем! Ну а я хотела пригласить вас на новогоднюю выставку графики в «Свете творчества». — Это когда? — Развеска через неделю. Вы можете просто завезти полотно и оставить там хоть сегодня. Сама выставка открывается 25 декабря. — Боюсь, не попаду. У меня перед Новым годом сплошные экзамены и консультации. — А разве они не после Нового года? Наше министерство образование снова решило всех удивить? — Нам велено досрочно завершить учебный год в связи с близкой Универсиадой. — Ну хорошо. Оставляйте картину. А на выставку придете как сможете. Она продлится до 23 февраля. Только не забудьте написать название, цену и дату завершения работы. — Хорошо! Огромное вам спасибо! Собираясь в университет, я судорожно прикидывала, какую же картину взять. Самой моей любимой, и, на мой субъективный взгляд, самой лучшей, был портрет сынишки. Но он висел на кафедре, в нашем с Настей Рудниковой кабинете. Придется попытаться снять. Хотя я понимала, что это непросто. Вешал картину Василий Ефремович. А он ростом под два метра. Во мне же метр шестьдесят с кепкой. Будь завхоз на работе, он помог бы всенепременно. Василий Ефремович — самый безотказный мужчина на кафедре. К несчастью, завхоз заболел, и когда он выйдет с больничного, никто толком не мог сказать. Так что придется выкручиваться самой. Я провела лабораторные работы и отправилась в кабинет, чтобы попытаться снять графический набросок. Взяла стремянку, что много лет дежурила рядом со шкафом, разложила и осторожно взобралась наверх. Старенькая складная лестница пошатывалась. Наверное, от удивления, что ее, наконец-то, использовали по назначению. Многие годы она просто подпирала рулон ватмана, чтобы тот не упал со шкафа. Я подождала, пока стремянка остановится и осторожно потянулась к картине. Однако, как ни старалась, дотянуться до нее так и не смогла. Я слезла со стремянки, чуть придвинула ее к стене и снова взобралась наверх. С тем же успехом. Я даже до уголков рамки картины не дотягивалась. Черт! Я застыла в нерешительности. Начала проигрывать в голове другие варианты. Может отдать на выставку рисунок, который висит у меня дома? Это не портрет и не такой красивый… Но все же… Или нарисовать новый? Нет, не вариант. На оформление новой работы в багетной мастерской уйдет не одна неделя. Тем более, в преддверии Нового года, когда многие художники готовят полотна к выставкам. — Алина Хаматовна? Вам помочь? — я чуть не грохнулась вниз от голоса Вяземского и открытия, что он стоит прямо подо мной. — И как же вы хотите это сделать? — Давайте я сам попробую снять картину? Идея показалась мне стоящей. Я осторожно спустилась с лестницы и приняла твердую руку Вяземцева, когда слезала с последних ступенек. О неподобающем поведении со студентом я в тот момент думала в последнюю очередь. Слишком уж шаталась старая лестница, чтобы заботиться об имидже. Уж лучше пасть в глазах коллег, чем упасть с метровой высоты и удариться головой о каменный пол. Вяземцев придержал меня за талию и помог окончательно обрести твердую почву под ногами. С минуту помедлил и только потом отпустил. Я могла вырываться, но почему-то не стала. На всякий случай заперла дверь кабинета, хотя большинство коллег сегодня уже ушли. |