Книга Я, сорняк и особняк, страница 25 – София Грозовская

Меня бессовестно обманули! Ну ничего, теперь я зла! Очень зла!

Адам выкопал и спрятал свою фею. А если это так, то я обязана ее найти! И ткнуть бессовестное чудовище в его ложь! С чего начнем? Наверное, с сада!

— Настоящий мужчина должен посадить печень и фею, — промурлыкал Макс.

— Что? — спросила я, погруженная в свои мысли.

— Ничего, юная мадемуазель! — послышался голос дворецкого. — Вы знаете, искать любовницу — истинной занятие для благородной леди!

— Так вы мне поможете? — спросила я, в надежде, что Макс согласится.

— У меня много работы, — кротко заметил дворецкий. — Но если вы соизволите мне помочь. Мне нужно почесать ковры, похлопать дверцами шкафов, выгнать моль, протереть сундуки, а то они чихают, поменять воду в купальнях, протереть плинтусы… Вы не согласитесь мне помочь?

Представив объемы работы, я тихо выскользнула из комнаты. Макс проводил меня взглядом.

— Так, если бы я была чудовищем, куда бы я посадила свою фею? — спросила я, тревожась, что она теперь стала ближе. А раз она ближе, то пакостей будет больше. Это сейчас она такая добренькая. Пока проклятие наложенное невесть кем на невесть какой срок не снято! А как только мне удастся снять проклятие, с меня в лучшем случае снимут последние штаны!

Я решила обыскать сад. Стоило мне накинуть плащ и выйти в знакомую унылость и тоску, как на меня с героическим криком спикировал Вася. Он вынашивал план мести достаточно долго. Поэтому мне пришлось уворачиваться от каменной какашки размером с половину моей головы. Сбросив балласт, Вася триумфально удалился запасаться патронами. Я зажгла фонарь и стала двигаться по туманным аллеям.

Пока что я нигде не видела разрытой земли или следов земледелия. Пока Чудовище занималось земледелием, я занималась скотоводством, считая его крупным и редкостным рогатым скотом.

На том месте, где раньше росла роза была ямка. И следы на земле. Больше никаких улик не было. И меня это огорчало. Я посветила фонарем вокруг. И целый трехэтажный особняк матов одному предприимчивому чудовищу!

Пока я накручивала себя и наворачивала круги по саду, вспоминался разговор Адама с Феей. Про отравление отца Адама. За недвижимость. И меня отравят точно так же! И никто меня не спасет! Даже горгульи… Хотя стоп! Если я не ошибаюсь, горгульи охраняют цветок?

И в саду их нет. А это значит, что кто-то переехал в дом. В горшочке. Вон как вьются над поместьем верные каменные стражи.

Расправив плечи, я двинулась в поместье. Громко хлопнув дверью, я повесила плащ и вооружившись крепкими нервами решила осмотреть особняк. С какого коридора начнем?

Как приличная девушка я направилась направо. В первой комнате с потолка что-то капало, похожее на кровь. На полу образовалась внушительная лужа. На полу лежало что-то похожее на труп.

— О, юная мадемуазель решила мне помочь? Как благородно и хозяйственно с вашей стороны! — обрадовался Макс. Он вошел в комнату.

И тут же пододвинул труп к стенке.

— Ворочался во сне, — заметил дворецкий, вытирая труп, похожий на мумию, тряпочкой. — Весь испачкался! Не хотите ли вытереть?

— Эм… — замялась я, видя жуткие мощи и вслушиваясь в капанье крови на мозги.

Чистенький труп лежал в уголке. Макс взмахнул тряпкой, и в комнате стало еще грязнее.

— Вы говорили, что прибираетесь! — возмутилась я, глядя на мусор, появившийся из-ниоткуда.

Уборка, юная мадемуазель, дело тонкое! — философски заметил Макс, закрывая двери.

Я уже двинулась в соседнюю комнату. Но она была закрыта.

— Позвольте, юная мадемуазель, — послышался голос Макса. И по мановению его руки дверь в комнату распахнулась. — Прошу!

Отовсюду на меня бросились какие-то мелкие пушистые твари, похожие на хищных хомяков. Я завизжала. Макс прошуршал чем-то, и от меня отлипли.

— А кого я вам принес? М? — игриво заметил дворецкий. — Риэлтора! Свежего!

Я не знаю откуда, но в руках Макса появился огромный мешок со следами крови и борьбы. Он бросил мешок пушистикам, которые налетели на него и облепили со всех сторон.

— Самое странное, что только риэлторов любят, — невозмутимо произнес дворецкий. — Я пробовал почтальонов, гостей и даже сектантов. Но от сектантов у них запор, от почтальонов — понос, после гостей они вообще какие-то вялые… Ума не приложу, что делать!

Я тоже не приложу. Пойду-ка я приложу что-нибудь холодненькое к моей попе. А то мне уже плохо.

— Прошу! Дамы первые! — послышался голос Макса. Он приоткрыл двери. А я отрицательно замотала головой. Да не, ну нафиг!

Дворецкий невозмутимо открыл двери. В комнате не было ничего, кроме выцветших, облезлых обоев.

— Он просто стесняется, — пояснил Макс. — Вы для него новое лицо! Кис-кис-кис!

Я опасливо посмотрела по темным углам.

— Я же говорю. Он у нас стеснительный. Прячется в темноте. Вот не выйдет ни в какую! — заметил дворецкий, пока я обмирала, рисуя себе ужасы. — Кушать будешь?

Из-за угла раздалось рычание. Я спряталась за Макса. Тот достал из ведра кусок мяса и бросил его в темноту. Оттуда послышалось чавканье и рычание.

— Пойдемте, юная мадемуазель. Он сегодня не в духе. Видимо, настроения нет, — учтиво заметил Макс, прикрывая двери.

Меня мучил один вопрос. Но я все не решалась задать его, считая такие расспросы неприличными. Если у Адама есть отец, то где его мать? Где она похоронена?

— Простите, а вы не знаете…, - я постаралась сделать очень будничный вид, скрывая жар покрасневших щек. — А матушка Адама давно умерла?

— Наверное, — заметил дворецкий. — А почему вы интересуетесь, юная мадемуазель? Неужели вам интересно генеалогическое древо вашего будущего супруга?

Я решила зацепиться за то, что в проклятом поместье должен быть призрак свекрови!

— Знаете, я бы хотела познакомиться с родителями Адама. С отцом Адама, надо понимать, я знакома. А вот с матушкой нет. Если она умерла, то скажите на какую могилку мне отнести цветы? — я старалась, чтобы голос мой не выдавал предательского интереса к одной персоне.

— Я могу открыть вам секрет. Адам — приемный сын. Его взял старый лорд, когда Адам был еще крошечным, — начал дворецкий, пока мое сердце ликовало. — Да, старый лорд не женат.

— Что?! Да как вы вообще могли подумать, что я интересуюсь старым л-л-лордом, — вздрогнула я, когда Макс менял воду мокряку. И чесал его шваброй.

— Ой, простите, юная мадемуазель, — заметил Макс. А голос его изменился. — Я ни в коем случае не хотел вас смутить. И заставить краснеть, как вы краснеете сейчас. Если бы я знал, для чего вы интересуетесь, то наверняка бы отвернулся, чтобы не видеть вашего предательского румянца, горящих глаз и улыбки на лице.