Книга Она (не) твоя, страница 37 – Елена Попова

* * *

Однажды, ведомая любопытством, я зашла в соцсеть, чтобы посмотреть, нет ли у Артема и Маши фото из роддома. Не скрою, мне было интересно, кто у них родился. Но вместо фото обнаружила, что страница Артема удалена, а Маша сделала свой профиль закрытым.

И у меня не возникло ни малейшего желания выяснить, почему они решили исчезнуть для всех. Теперь это не имеет никакого значения.

Твердо решила: следить нужно не за бывшим мужем, а за собой.

После родов я совсем себя забросила, с головой окунувшись в заботу о дочери, домашние хлопоты и работу. А в один прекрасный день подошла к зеркалу, увидела в нем свое отражение, и захотелось разреветься: серое лицо с мешками под глазами, на голове — небрежный пучок волос, уставший взгляд.

Сколько раз, гуляя с коляской, я поражалась мамочкам, которые не просто выглядели на все сто — свежие, румяные, так еще и умудрялись носить обувь на каблучках. Так и хотелось задать им вопрос: «простите, а… когда вы вообще успеваете уделять на себя время?»

Подняла вытянутую футболку, с отвращением взглянула на свое тело, и внутри что-то резко шевельнулось. Мне решительно захотелось измениться, быть красивой, стройной, ухоженной. Радоваться своему отражению в зеркале, надевать красивые наряды, а не те, что скрывают складки на животе.

Ведь после родов я скинула всего ничего. При мне остался мой прежний вес — семьдесят три и плюс еще четыре килограмма сверху…

— Хватит, Белкина! — заявила я, стоя перед зеркалом. — Ты ведь хочешь измениться? Ради себя, ради дочери, черт побери! Какой пример ты подашь ей своей безобразной внешностью и вот этим?! — Я сжала в руке живот, переместила взгляд на ноги. — Вот чтобы с завтрашнего дня взяла себя в руки! — строго приказала себе.

Бежать в спортзал — не мой случай. Куда ж мне с малышкой? Софушке тогда было все три месяца.

И тогда я решилась на один эксперимент: записалась на онлайн-марафон правильного питания. Там было более сотни девушек, желающих похудеть, и среди них были такие же, как я, мамочки, кормящие грудью.

И для нас тренер разработал особый рацион.

Честно, раньше, видя в интернете фото девушек «до» и «после» прохождения подобных марафонов, я всегда думала, что это не иначе как фотошоп. Мне никак не верилось, что за пару-тройку месяцев тело может изменить до неузнаваемости.

Я прошла первый марафон и сошла с ума от счастья: минус шесть килограммов за месяц! Шесть!

Мне показалось этого мало и, не успел он закончиться, как я уже записалась на следующий поток.

Итог: минус одиннадцать килограммов за два месяца!

Я не узнавала себя в зеркале, прыгала от счастья, когда на мне болталась одежда, и была так вдохновлена, что хотелось преображаться еще и еще.

Мои волосы здорово отросли за это время, и теперь вместо удлиненного каре они достигли уровня лопаток. И мне категорически перестал нравиться мой пепельно-русый цвет с отросшими темными корнями.

Меняться так меняться!

В один день Дианка отпустила меня в салон, а вернулась я из него уже шатенкой.

— Ва-у-у-у! — раскрыла рот подруга, с восхищением уставившись на меня.

Дианка аж прослезилась.

— Бли-и-ин, Белкина, ты… Да ты ведь такая же, как была в старшем классе! Помолодела лет на десять, не меньше!

Кириллу тоже понравилось мое преображение. Его глаза и раньше горели, когда смотрел на меня, а теперь они и вовсе вспыхивали огоньком.

Помню, как мы встретились с ним в парке. Тогда Софии было пять месяцев, и я была во всей красе: приталенное пальтишко, ботильоны на невысоком каблучке, красивый макияж, волосы распущены.

Он всю прогулку не сводил с меня взгляд. Потом настоял, чтобы мы пошли погреться в кафе, и уже там, сидя напротив меня с Софией на руках, бесконечно твердил ей:

— Какая у нас красивая мама, правда? Глаз не отвести!

И не отводил весь ужин. То обведет взглядом лицо, то украдкой глянет на плечи, на грудь.

Точно не могу сказать, что он там представлял в тот момент, но почему-то слегка покраснел, и заметно разнервничался.

Вечером того же дня мне внезапно стало плохо. Температура подскочила за тридцать девять, тошнило, в голове летали вертолеты. И Софочка, совсем некстати была тогда очень капризной.

Когда у ребенка лезут зубки — это не что иное, как экзамен на прочность.

Который я в тот день с треском провалила…

Не выдержав, позвонила Дианке. Но мой звонок остался без ответа. Не удивительно, учитывая, что на часах было два часа ночи. Папа тоже не взял трубку. Оставался один вариант: звонить Кириллу и просить его привезти нам мазь для десен.

И уже через полчаса он стоял на пороге моей квартиры.

Мало того, что ему удалось укачать на руках Софочку, так еще и обо мне позаботился. Всю ночь хлопотал: то положит на лоб холодное полотенце, то принесет воды, то поправит подушку.

А проснувшись утром, обнаружила их с Софой на кухне: дочь спокойненько играла в детском шезлонге, а Кирилл — готовил омлет и параллельно варил куриный бульон.

На столе были расставлены тарелки и чашки, и бутылочка с детским прикормом для Софы.

— Алис, глянь, я все правильно сделал? — подойдя ко мне с пачкой смеси, спросил он. — Получается семь ложек на двести миллиграмм воды, да?

— Все верно, — растерянно кивнула я.

— А еще я вчера купил ей прорезыватель для зубов, — он достал из морозилки розовый бублик. — Сестра сказала, что если заморозить в нем жидкость, то эта штуковина будет здорово снимать зуд с десен.

Он еще что-то говорил, но я уже не слушала.

Что-то внутри меня всколыхнулось в тот момент. Стояла у стены, встряхивая смесь в баночке, и глядя на него думала: казалось бы, чужой мужчина, а сделал уже столько всего и для меня, и для дочери.

Наверное, не каждый родной отец способен примчаться посреди ночи и взять на себя все заботу не только обо мне, но и о ребенке.

— Почему ты все это делаешь для нас? — выйдя из размышлений, спросила я.

Кирилл умолк. Смотрел на меня, не моргая, словно я сморозила какую-то глупость. Вздохнул, поставил тарелку с омлетом на стол и, приблизившись вплотную, уперся ладонью в стену над моей головой.

— Потому что такая женщина, как ты, не заслуживает быть одна, — сказал он, и, склонившись к моему лицу, провел тыльной стороной ладони по щеке. — Если ты позволишь стать для вас кем-то большим, чем просто друг и начальник, я сделаю все, чтобы вы стали самыми счастливыми людьми во вселенной, — его губы тронула искренняя улыбка, карие глаза смотрели на меня пристально, словно в самую душу.

Его слова меня очень тронули, и, наверное, угодили в самое сердце.

Мне почему-то захотелось довериться ему. Попробовать снова быть счастливой. Бог любит троицу, так может, на это раз у меня получится?