Книга Практикантка доктора Соболева, страница 6 – Ана Сакру

— Кто ж с вином пирожки ест, Зой? — рассмеялась Люба, — Ну, ты и чукча!

Но пару штук всё-таки положила на тарелочку и поставила перед облизывающейся подругой.

— Я худая- мне можно, — фыркнула Городецкая, с наслаждением откусывая. Пирожки у Любовь Павловны выходили замечательные. Чудо, а не пирожки. Зоя столько раз пыталась повторить. Даже неделю назад готовила под Любиным чутким руководством, но всё не то. Убого выходило. Тесто — оно ведь как живое, с душой. Кому-то даётся — кому-то нет. Вот Вознесенской давалось, а Городецкой нет.

— Это был намек, что мне нельзя что ли? — притворно возмутилась Люба, уперев руки в крутые бока.

— Оййй, да что ты! Не прибедняйся! — отмахнулась от неё Зойка, жуя, — Давай лучше рассказывай как день прошел? Я там многих знаю, интересно!

— Кого знаешь? — Люба потупила взгляд, рассматривая рубиновое вино в бокале, чтобы подруга не увидела вспыхнувший в её глазах болезненный интерес. Конечно, знает, скорее всего…Зоя специализировалась на ЭКО, а Соболев, её новый непосредственный начальник, на естественном родоразрешении многоплодных беременностей. А у экошников часто многоплодные…Да и вообще, вся эта медицинская среда- одна сплошная деревня. Даже в таком большом городе как Питер. Особенно в таком городе…

— Ну кого? Керефова Ани Рустамовна там есть, очень приятная женщина, — начала Зойка.

Люба только головой отрицательно покачала. Нет, её не видела.

— Кауцкий Михаил Ефремович, Слободян Армен Давидович, Соболев Серёга…

Люба чуть не подавилась. Взяла пирожок с тарелки и положила обратно, так и не откусив.

— А что это ты всех по имени- отчеству, а его " Серёга"? — хрипло поинтересовалась Вознесенская, прячась за поднятым бокалом. Щеки жарко вспыхнули, но это наверно от вина…

— Да знакомы хорошо, несколько раз на конференции вместе ездили. В Вене в январе так зажгли…Ууххх! — заливисто засмеялась Зоя, а потом хитро покосилась на притихшую Любовь.

— А что?

— Да ничего, — Люба покрутила в пальцах тонкую ножку бокала, стараясь придать голосу и лицу как можно больше равнодушия. Но всё равно ей почему-то не было. Ещё и это Зойкино "Уухх"….

— Соболев- заведующий отделения, куда меня с кафедры направили, еще и к себе прикрепил, представляешь? — медленно подняла глаза на подругу, следя за реакцией. Зоя сейчас шутить начнет по этому поводу, а Любе слушать это не очень хотелось. Хотя обычно она была той ещё хохотушкой, да и в таком узком кругу приличной сплетницей, как и все женщины.

— Правда? Да ла-а-адно… — протянула Зоя, отставляя свой бокал.

— Правда, — вздохнула Любовь.

Пара секунд тягостного молчания. А потом Зоины глаза опасно и с азартом загорелись, а Люба внутренне приготовилась отбиваться. Не ошиблась…

— Ну и как он тебе? — вкрадчиво начала подруга наступление. Господи, как предсказуемо.

— На отделении уважают его. Вроде бы как начальник — хороший…Посмотрим…

— Ой, не надо мне тут лить! Как мужик он как тебе, я спрашиваю? — у Городецкой даже голос на фальцет от прорывающегося любопытства сорвался.

— Как- как… — забормотала Люба хмуро, будучи не в состоянии нормально ответить на этот вопрос.

Потому что…потому…Потому что соврать и сказать, что "никак" язык не поворачивался, а сказать честно, что "как" не поворачивался тем более. От одной этой мысли внутри вспенивалась волна протеста.

— А тебе как? — Люба решила уйти от каверзного вопроса и заодно узнать, что ж там за "ууухх" такой.

— А мне-то что? — моргнула Зоя, искренне не понимая, — У меня Василий…

— Ну…ты сказала зажгли… — Люба начала ковырять ногтем салфетку, поглядывая на подругу. Василий у неё, как же. То расстаётся с этим Василием, то сходится опять. Не поймёшь их. Вот сейчас вместе, а в январе…Люба уже и не помнила, что там у Городецкой было в январе…

— Да не было у меня с Серёгой ничего, — отмахнулась Зойка, и Люба невольно облегченно выдохнула.

— Так, поцеловались пару раз…

Люба моментально опять напряглась.

— Но это по пьяни и по халявному командировочному воздуху…А вообще огонь же мужик, Любаш! Умный, симпатичный, адекватный, что по нынешним временам, знаешь ли, редкость, — продолжила Зойка как ни в чем не бывало. Подалась в подруге через стол, тыкая в неё откусанным пирожком с курагой, — В общем, Любка, надо брать, пока свободный ходит. Долго не проходит- это я тебе точно говорю! Итак уже затянул что-то…

— Надо брать, — фыркнула Любовь, не скрывая сарказма, и встала за очередной порцией пирожков, — Как-будто он на лавочке лежит никому не нужный, только меня, сердобольную, и ждёт. Даже если в теории….В ТЕОРИИ…я и не против…В ТЕОРИИ, — в третий раз повторила Люба, чтобы подчеркнуть, насколько эта её теория далека от реальности, — То с чего ты взяла, что я ему нужна? Я ж не торт…

Люба, вздохнув, поставила перед подругой пирожковую добавку, подлила в бокалы вино и, сев напротив, подперла подбородок кулаками.

— Мне тридцать пять, у меня задница сорок восьмого размера и сын- оболтус старшего школьного возраста. Так себе принцесса, я тебе скажу, давай честно.

Словно в подтверждение её слов хлопнула дверь в прихожей и на всю квартиру разнесся веселый противно-забавно ломающийся голос.

— Мам, привет! Че поесть???

— Ещё и жрёт как не в себя, не каждый прокормит… — усмехнулась Люба, подмигивая Зое, а потом громче, чтобы сын услышал, — Привет, пирожки, Саш!

— Растущий организм, что ты хотела, — философски изрекла Зойка, делая большой глоток из своего бокала. Щурясь, оценивающе посмотрела на подругу, — А ты, Люб, не торт, ты вот тоже пирожок…Настоящая сдобная булочка!

И засмеялась.

— Ага, с изюмом, — хмыкнула Люба ей в тон.

На кухню залетел Сашка.

— О, тёть Зой, здрасьте, — и сразу к противню.

— Привет, Саш, как жизнь? — откликнулась Зойка.

— Да нормально. Мам, меня на сборы берут, сегодня проплыл лучше всех. С чем пирожки?

— Ты мой молодец, — ласково защебетала Люба, попыталась обнять сына и поцеловать в гладкую пока ещё щёку.

— Ну, ма-а-ам, ну че ты сразу! — Сашка извернулся, скривил гримасу отвращения и продолжил деловито накладывать пирожки. Люба тяжко вздохнула, отступив. Уже не потискаешь, совсем большой. Поджала обиженно губы, но промолчала.

— С курагой, — села обратно за стол.

— А с мясом? — Сашка недовольно вскинул брови.

— Не разморозилось, завтра утром, — оправдываясь, вздохнула Любовь.

— Плохо, мать, плохо, — вынес вердикт Сашка и уплыл из кухни и горой пирожков на большой тарелке.

— Эээ…Ты как с матерью разговариваешь, балбес? — возмутилась Зоя, стукнув по столу, но Сашки уже и след простыл, — Люба, ты его балуешь!