Книга Только не плачь, страница 25 – Маргарита Дюжева

— Бедный, бедный Кирюшка. Как же ему живется такому несчастному, обделенному моим теплом? — ядовито спросила я.

— Когда ты успела стать такой змеей? — возмутилась она, — неужели не понимаешь, что, если так будешь себя вести — он рано или поздно не выдержит и откажется от тебя.

— Я на это очень надеюсь.

Мама нахмурилась, руки в боки уперла и посмотрела на меня очень неласково.

— Если думаешь, что сможешь придти сюда со своим спиногрызом и сесть мне на шею, то ничего не выйдет!

Чувство такое, будто мне пощечину со всего размаха отвесили.

— Мама!

— Что мама! Я только жить для себя начинаю, а ты хочешь из меня бабку сделать, которая только внуком заниматься будет? Даже не мечтай! С Кириллом ведешь себя не пойми как, раздуваешь проблемы на пустом месте, и за мой счет хочешь потом выехать! Хорошо устроилась, ничего не скажешь.

Пирог внезапно стал противным, чай горьким, а родной дом в одночасье превратился в душную пещеру. Я медленно поднялась из-за стола, молча убрала за собой посуду и пошла в прихожую.

— Пожалуй мне пора, — слова давались через силу, — не буду тебя задерживать своими никчемными проблемами.

— Вот и правильно! Иди к мужу! И налаживай с ним отношения! — мама перла, как танк, совершенно не замечая, как рушатся наши и без того прохладные отношения. — и чтоб я больше от тебя таких слов не слышала. Ишь, что удумала, разводиться!

— Больше не услышишь, — я поглубже натянула шапку, застегнула куртку и направилась к выходу.

Уже когда вышла на лестничную площадку, мама все-таки меня остановила.

— Вероника, погоди.

Я замерла, устало прикрыв глаза и не оборачиваясь к ней:

— Да, мам.

— Понимаешь… — начала было она, но осеклась, потому что на площадку между этажами поднялся высокий мужчина лет пятидесяти. С военной выправкой и седыми висками, — Сереж, здравствуй!

Она тут же засмущалась и напрочь забыла о том, что хотела мне сказать.

Я наблюдала за тем, как мужик прошел последний пролет и остановился возле нас.

— Здравствуйте, — тихо обронила себе под нос и проскочила мимо него.

— Позвонишь мне потом, — крикнула вслед мать, заводя дорого гостя в дом.

— Непременно.

Мой ответ уже никому не был нужен. Дверь закрылась.

* * *

«Домой» я пришла в самом дурном расположении духа. Настроение ниже дна, сапог натер, в боку кололо, в висках стучало. Да еще к полной радости выяснилось, что Кирилл приперся раньше меня.

— Ты где была? — сходу спросил он. Жестко, будто мы на допросе.

— У матери, — я скинула неудобные сапоги, раздраженно затолкала куртку в ящик и пошла мыть руки.

— Да ты что, — наглец пошел следом за мной.

Вот бы сейчас меня опять затошнило! Я бы даже не стала от него отворачиваться.

— Я тебе звонил.

— Соскучился? Или не смог сам разогреть себе ужин? — огрызнулась я.

После разговора с матерью что-то у меня внутри надломилось. Не то чтобы я всегда могла положиться на эту вечно усталую женщину, у которой никогда не хватало на меня времени, просто, как и любому ребенку, мне хотелось знать, что, если что-то случиться — мать будет на моей стороне. Оказалось, что нет. Наши с ней стороны не совпадали.

Это открытие больно полоснуло по моей уверенности в себе, от которой и так в последнее время ничего не осталось. По ней прошлись все, кто только мог. Разве что ленивый не потоптался.

Как я от этого устала!

— Я не понял, это что за выступление? — Кирилл шагнул ко мне, больно схватил за локоть и дернул к себе, — забыла с кем разговариваешь?

— Отчего же. Прекрасно помню, — отпихнула от себя его руку и вышла из кухни.

— А ну стоять! — ринулся следом за мной.

Я остановилась, глянула на него исподлобья и холодно произнесла:

— Ну, стою, что дальше? Ты сейчас опять скажешь, какая я никчемная. Ткнешь мне в нос своими миллионами. Чем-нибудь опять запугаешь. Все так? Ничего не забыла? Только живее давай, а то, есть хочется и спать.

Голубые глаза жестко прищурились. Зачем я его злю? И почему у меня такое чувство, будто мне все равно. Впервые с момента попадания в эту ловушку, мне совершенно плевать, что он дальше скажет или сделает. Внутри будто что-то перегорело. Лопнула натянутая до предела струна.

— Кто-то стал смелым? — сквозь зубы произнес Кирилл, медленно на меня надвигаясь.

— Смелым? Это точно не про меня, — я равнодушно развела руками, — просто задолбало. Все это. Этот дом. Этот фальшивый брак. Эти странные люди, которые почему-то считают тебя ангелом во плоти. ТЫ задолбал!!! Доволен?

Он остановился рядом со мной. Настолько близко, что наши тела соприкасались. Мне хотелось отодвинуться, но я стояла, запрокинув голову и глядя ему в глаза.

— Задолбало говоришь, — неспешно протянул он, — так давай поставим точку. Раз тебе этого так хочется. Ты, вместе со своим ушлепком, валишь к мамаше под бок, в ту дыру из которой выползла. А я вываливаю всю правду Жуковскому, заказываю два гроба и готовлюсь стать единственным наследником семейства Бархановых. Я не против. И так, и так в выигрыше буду.

Снова ударил по больному. Напомнил о том, во что может вылиться мое непослушание. Я скрипнула зубами и все-таки сделала шаг назад. Его прикосновения ненавистны до такой степени, что кажется, будто прожигаю насквозь плоть. Терпеть нет сил. Даже передернуло и, конечно, он это заметил.

— А вообще, я смотрю, ты сегодня в боевом расположении духа? — прищурился Кирилл, — рот раскрыть решила? Так я сейчас мигом найду ему другое применение.

Чужой взгляд прошелся по телу, оставляя за собой ледяные ожоги.

— Не трогай меня! — взвилась я, когда он шагнул ко мне.

Где этот проклятый токсикоз, когда он так нужен?! Желудок подло молчал.

Еще один шаг.

— Ты забыл, что сказала врач, во время последнего приема? Беречься! И воздержаться от секса.

Врач действительно так сказала. Повышенный тонус, низко посаженная плацента.

— Мне плевать, — Кирилл наступал, и у него в глазах светилась кровожадная решимость.

Не знаю, что нашло на меня в этот момент. Может беременные гормоны взбунтовались, может просто устала терпеть. Но вместо того, чтобы сдаться, покорно сжаться и как обычно позволить ему делать со мной все, что заблагорассудится, я выхватила из подставки нож. Взмахнула им, направляя в сторону мужа.

— Не подходи ко мне! Слышишь?! Иначе я за себя не ручаюсь, — снова взмахнула, в опасной близости от широкой груди.

— О-хо-хо, — Кирилл ошарашенно засмеялся, отступая от меня с разведенными в сторону руками, — Вероничка разбушевалась.