Книга Феерическая Академия, страница 40 – Кристина Юраш

— Проводите в ее покои, — произнес Оберон, а я увидела, как заклинание, связывающее нас, рассыпалось маленькими сверкающими звездочками, которые погасли, не долетев до пола.

Меня отвели в комнату, пока я прижимала к груди спадающее платье.

— Как вы могли! – возмутилась я, видя, что в комнате снова чисто и красиво. Модная линия одежды была развешала по вешалочкам, а осколки и прочие результаты неудачных заклинаний, включая, дыру в стене, были убраны и заделаны.

— Как ты могла! – запищали мыши, вылезая из своих укрытий. – Ты чуть не задавила нашего собрата!

— А нечего лезть в чужую личную жизнь! Не удивительно, что предыдущая фея спилась! Это все из-за вас! – я ткнула пальцем в стадо набежавших мышей. Мне кажется, или их стало больше.

— Если ты не помнишь, крестная фея, то пить ты начала после того, как Оберон обязал тебя поставлять ему крестниц! – пропищала мышь в юбке.

Мыши вытащили ворох писем и вручили их мне. Большинство их них начинались словами «Дорогая крестная!». Я схватила первое попавшееся письмо: «Я так рада, что ты устроила мою жизнь! Я не устаю благодарить тебя за него! Он такой заботливый, такой красивый, такой замечательный! Если бы ты знала, как я люблю Альбераунта, ты бы порадовалась за меня! Он осыпает меня золотом и бриллиантами, у меня столько роскошных нарядов, что любая принцесса умерла бы от зависти! И стоит попросить о чем-либо, он тут же подарит… Ты бы видела, какой браслет он подарил мне! Я безмерно, безгранично счастлива!».

безмерно, безгранично счастлива!».

Я жадно пробегала глазами каждую строчку, а потом нервно отложила письмо, беря следующее. Мои руки почему-то дрожали, когда разворачивали еще одно письмо, которое начиналось словами: «Прости, что долго не писала, моя дорогая крестная… Просто приболела… Странная слабость по всему телу не позволяет встать с постели. Это письмо я диктую служанке. Но я не хочу, чтобы ты беспокоилась за меня. Альбераунт не отходит от моей постели, а я говорю ему, что скоро поправлюсь! Твоя Малиора». Я нервно сглотнула, доставая еще одно письмо. Руки действительно дрожали, пока я читала письмо некой Амелии. «Альбераунт – просто мечта, и счастье мое безгранично! Я благодарна тебе, моя крестная. Я ведь даже не помышляла, сидя в нищите на чердаке, что однажды и мне улыбнется такая удача! В последнее время я чувствую себя какой-то слабой, но обещаю, что скоро выздоровею и буду писать тебе почаще!».

Малиора, Амелия, Лионелла, Камилла, Мадлен, Амандина, — я сбилась со счету, разбирая одинаковые письма. Какие-то были парные, какие-то нет. Все они в один голос твердили, что лучшего мужчины на свете не нет.

— Думаем, что это освежит твою память! – пропищали мыши, прячась и обижаясь. – Больше мы тебе ничего не скажем!

— Оберон! – заорала я, сгребая в охапку письма и прижимая их к груди. Решительным шагом, потирая укушенное мышиной совестью полупопие, сикось-накось зашнуровав корсет, я выдвигалась в сторону его покоев. Теперь понятно, почему фея – крестная пила беспробудно. Она тут гарем кому-то собирала! Ну ничего!

Я шла по коридору, сжимая сотню писем, словно знамя. Значит, я тут почти влюбилась, а у него гарем? И сейчас, надо думать, где-то сидит целая сотня наложниц, проклиная меня на все лады! Ревнивый гарем требует своего падишаха, но он уделяет все внимание моей скромной персоне!

За роскошной дверью слышалось: «Я еще раз спрашиваю, откуда взялась иголка! Здесь все должно было быть безопасно! Я предупредил вас! Никаких острых углов! Ничего! Укрепите стекла заклинаниями! И эту комнату, и ее комнату! Она проклята невезением, а я не хочу, чтобы у нее было «бо! ». Я распахнула дверь, понимая, что сейчас «бо!», будет у кого-то другого.

— Где они? – решительно спросила я, размахивая грудой писем. – Малиора, Амелия, Лионелла, Камилла и все остальные! Так, гаремовладелец, признавайся!

Слуги застыли на месте, глядя на меня во все глаза. Оберон повернул голову в мою сторону, а я мысленно прикидывала, как зовут служанок. Иголка ревности колола мое сердце так, что каждая мысль о гареме сопровождалась мучительной болью.

— Ну, показывай свой гарем! – усмехнулась я, шурша письмами и глядя ему прямо в глаза. – Где он?

— Не скажу, — глухо произнес Оберон, внимательно глядя на меня. – Тебе незачем это знать!

— То есть, — я прищурилась на него, понимая, что у такого мужчины как он, пахнет не просто гаремом, а гаремищем! – Он все-таки есть! Понятно.

— Да, он есть, — процедил Оберон сквозь зубы, а молодая феечка, шарившая руками по полу, удивленно посмотрела на него. – Гарем существует!

— Тогда я не вижу смысла оставаться здесь! – обиделась я, мучимая порывами необъяснимой ревности. – Проклятье, я как-нибудь сниму сама! Поверь, в мире людей найдется маг, который его снимет!

Я развернулась и направилась в свою комнату, громко хлопнув дверью. «Ваше Величество! Зачем вы сказали ей про гарем?», - пропищал голосок служанки. «Молчи!», - рявкнул Оберон.

Гарем у него, значит. Понятно! Я влетела в свою комнату, а стоило мне обернуться, как вдруг дверь закрылась. Я попыталась ее открыть, но тщетно! Простите, сейчас характер достану из ящика «Не показывать мужчинам!», отряхну с него пыль и буду думать, как поступить.

Я попыталась открыть окно, но оно было наглухо закрыто. Стул в моих руках не смог заменить отмычку, просто отскочив от стекла, которое пошло рябью.

— Ай! – потерла я ушибленную стулом ногу, гневно осматриваясь по сторонам в поисках чего-то покрепче. Пока что из «покрепче» были только слова.

— Мышки, — ласково позвала я домашних нелюбимцев, которые вдруг резко стали любимцами. – Вылезайте! Откройте мне дверь!

В комнате было тихо. От мышиного топота не осталось и следа. Перевернутая подушка, сдвинутый матрас, обшаренные плинтуса так и не пролили свет на таинственное исчезновение грызунов моей нервной системы.

Осмотревшись по сторонам, глубоко вздохнув, я достала волшебную палочку.

— Не скучай. У тебя есть твой гарем! – усмехнулась моя ущемленная женская гордость. А ведь я почти согласилась стать его женой! Он действительно начинал сильно нравится. Но сейчас главное выбраться отсюда, найти мага, а благодаря письмам у меня появилась возможность!

Я вспомнила, как перенеслась к крестнице в первый раз. Почему бы не попробовать провернуть это второй раз! Для начала пробуем найти гарем!

— Перенеси меня к ней! – потребовала я, прикасаясь палочкой к письму, но ничего не произошло. – Ладно, Амелия, свободна. Кто у нас следующий! Лионелла!

Стопка писем уменьшалась, но решимость оставалась. Я откладывала письмо за письмом, чувствуя, что все это бесполезно. Может, из магического мира так перенестись невозможно? Странно, но на всех письмах чернила подплыли, словно они попали под дождь, а на некоторых были отчетливо видны отпечатки кружки. Моя рука потянулась за следующим письмом, как вдруг почувствовала, что к нему прилипла какая-то бумажка. Я отлепила ее, видя скачущие буквы.