Книга Феерическая Академия, страница 63 – Кристина Юраш

— Голубец! – наобум выдала я. – Это как молодец, но голубец! Вроде бы и похвалила, а вроде бы и не за что пока.

— А к крестнице? – уточнила Мелюзина, а я не успела придумать. Сердце дрогнуло, когда дверь открылась. Тяжелым шагом в класс заходил Оберон. Алый плащ стелился за ним, огненные пряди были разбросаны по плечам. Сердце обрадовалось, застучало так быстро-быстро… Раз он пришел на урок, то, возможно, все не так плохо?

Он повернулся к нам, а я видела знакомый доспех и корону, которая вчера упала на пол… Я закусила губу, чувствуя, как комок слез подбирается к горлу.

— Ваше Ве-величество, — тут же подлетела Мелюзина. – Мы тут как раз учим, как правильно обращаться к крестникам… Мы уже придумали, как будем обращаться к будущим… крестникам и крестницам…

Оберон посмотрел на нее так, что она тут же отлетела подальше.

— Сегодня мы учимся убивать, — произнес он, а на его лице ничего не дрогнуло. «Как убивать? Феи не учатся убивать! Это запрещенное заклинание! Мы подписали со смертными договор, что мы не имеем права убивать их!», - шептались ученицы, переглядываясь.

— Молчать, — сквозь зубы процедил Оберон, а все притихли. – Мы учимся убивать. Мне плевать, что там подписывали со смертными. Теперь вы имеете право убивать. Потому что я так сказал. Я даю вам разрешение убивать смертных.

Я молчала, боясь вздохнуть. Губы пересохли, а я не узнавала его. Надменный, величественный король смотрел на нас холодным взглядом. Он бросил взгляд на меня, а у меня больно сжалось сердце. Я ломала себе пальцы под партой, пытаясь привести себя в чувство. Ничто не дрогнуло в красных, чуть светящихся глазах, а я прикусила губу.

— Показываю, как это делается, — произнес Оберон, а бледная стража втащила какого-то мужика и бросила его посреди класса. – Он обвиняется в том, что пытал фею. Он хотел, чтобы она исполнила его желание стать богатым.

Оберон выставил вперед руку, а бородатый мужик в крестьянской одежде поднял на него глаза. «Простите, умоляю… Но по хорошему она не хотела нам помочь… Моя семья умирала с голоду…», - сипло оправдывался крестьянин, глядя на короля фей. «Я просил ее, умолял ее… Но она …», - начал бедняга, прижимая к груди дырявую шапку, но его перебил голос Оберона.

— Она не обязана помогать смертным, — произнес Оберон, а у меня по коже пробежали мурашки от его голоса. Он произнес заклинание. С пальцев сорвался фиолетовый огонь, а через мгновенье у ног короля распростерлось бездыханное тело.

— И так должно быть со всеми, кто слишком осмелел, — процедил Оберон, смерив взглядом труп. Я чувствовала, как у меня дрожат руки. Фея, сидевшая рядом смотрела на картину с открытым ртом. – Где ваш принц?

Я видела, как на задней парте сидит бледный принц, а фея, сидящая перед ним прикрывает его своими крыльями.

— Встал и подошел сюда! – произнес Оберон. – Не хочешь? Тебе же хуже!

Я видела, как король фей во мановение ока переместился к принцу, схватил его за волосы и выволок в центр класса.

— Ты, — приказал Оберон, а белокурая фея в голубом платье распахнула глаза. Ее дрожащая рука сжимала палочку. Она сделала неуверенный шаг в сторону стоящего на коленях принца. – Убей его. Он это заслужил.

Нет, я, конечно, принца местами недолюбливаю, но не настолько, чтобы вот так вот испачкать им свою совесть.

Дрожащая палочка была выставлена в сторону принца, а фея облизала губы, боясь даже поднять глаза на короля. Она скривилась, словно вот-вот заплачет, рука ее тряслась, а она зажмурилась…

— Простите, ваше величество, — прошептала она, глядя на Оберона. – Я не могу… Не могу…

— Ты! – спокойно и хладнокровно произнес Оберон, а дрожащая фея села на место, ломая себе руки. Ее соседка с алыми крыльями встала, отрицательно мотая головой и глядя на бледного принца.

— Не могу, — прошептала она, опуская голову. Оберон смотрел на учениц, которые были бледны и напуганы.

— Ты! – он указал рукой на меня. – Иди сюда!

Мое сердце екнуло, а я отрицательно покачала головой, в надежде, что он передумает.

— Вставала, когда я с тобой разговариваю, — властно произнес Оберон, а я сделала глубокий вдох и поднялась с места.

— Я не буду убивать. Я считаю, что плен – это вполне заслуженное наказание. Он же не убил фею? – произнесла я, а Оберон смерил меня презрительным взглядом. – Я не буду убивать просто так. Он ничего мне не сделал.

— Подошла сюда, — процедил Оберон, а я сглотнула, выходя из-за парты. Перед глазами была вчерашняя ночь, нежные поцелуи, сладкие прикосновения, вызывающие томительный трепет. Я мотнула головой, пытаясь отогнать наваждение.

Я встала рядом, глядя на огонек своей волшебной палочки и на бледное лицо принца, который опустил голову.

— Ты что я сделаю с тобой за неповиновение? – послышался тихий и страшный голос Оберона, а я смотрела на мерцающий огонек и искры, которые сыпались с кончика палочки и таяли в воздухе. – Учти, если я не поцелую тебя, ты умрешь. Проклятие убьет тебя.

— Я люблю тебя, Оберон, — прошептала я, в надежде, что он меня услышит.

— Раз любишь, то сегодня ночуешь у меня. И что-то мне подсказывает, что ты не переживешь эту ночь любви, — произнесло чудовище в короне. – Или ты убиваешь его. Или …

— Нет, — твердо произнесла я, сжав палочку в одной руке и нервную систему в другой. – Нет, нет, нет и еще раз нет!

Оберон замолчал, феи молчали, молчал и принц. Мелюзина забилась в угол, глупо улыбаясь. Повисла страшная тишина, а последняя надежда угасала маленьким светлячком в моем сердце.

— Значит так, — отчеканил Оберон, а мне все это напоминало дурной сон. – Я оставляю вас здесь. И даю вам час. Ровно один час. Если я вернусь, а принц еще жив – умрут все. За измену.

Я еще не изменяла! Вот если бы изменила, то кто-то бы сейчас царапал бы оленьими рогами потолок!

Дверь за Обероном и стражей захлопнулась снаружи, а по красивому дереву пробежали какие-то светящиеся ветки. Я обернулась, видя, как по окнам тоже пробежали такие же плетеные решетки.

— Госпожа Мелюзина! Что нам делать? – позвала фея в зеленом, а я обернулась, видя, что Мелюзины нигде нет. – Госпожа Мелюзина!!!

Было слышно, как кто-то из фей плакал. «Нельзя убивать!», - шептала фея с ярко-оранжевыми крыльями.

Я стояла рядом с принцем, держа палочку наготове. Не позволю. Может быть, он и дурак, но во мне проснулась человеческая солидарность. Есть преступление. Есть и соизмеримое наказание. И свое наказание он отбывает.

— Это же наш принц! – всхлипнул кто-то из фей, пока принц смотрел на них красивыми глазами. – Его нельзя убивать!

— С королем твориться что-то неладное! Он никогда таким не был! – произнес писклявый голосок пепельноволосой феи с зелеными крыльями, похожими на листья. – Лилит! Ты же его … невеста! Скажи, что случилось!