Книга Дело № 36.4. Хрупкие кости, страница 14 – Милана Шторм

— Ника, это я, — позвал он. — Открой.

За дверью повисла тишина. А потом раздался звук приближающихся шагов и скрежет ключа в замке.

Дверь открылась.

Простоволосая, облаченная в ту же самую одежду, что и вечером, заплаканная Ника выглядела сейчас не старше тринадцати.

Ребенок совсем. Несчастная девчонка, на долю которой выпало слишком много. Слишком рано.

Больше ничего не говоря, Капитан шагнул вперед и крепко обнял Нику, заставив ее уткнуться носом ему в грудь. Птичка всхлипнула, но не разразилась рыданиями. Наоборот, затихла, тихонько шмыгая носом.

— Только не вздумай во всем случившемся винить себя, — предупредил он, поглаживая ее по спине.

Она повела плечами.

— Я больше никогда не доставлю вам неприятностей, обещаю.

Она уже обещала такое. Вот только никто не ожидал, что ее погибший учитель воскреснет. И окажется слабаком, так легко сломавшимся под гнетом обстоятельств. Ублюдком. Насильником.

— Если ты вздумаешь сбежать, пытаясь избавить меня от связанных с тобой хлопот, я тебя найду и запру в этой комнате. Пока не повзрослеешь и не поймешь, что ты ни в чем не виновата, — строго сказал Капитан.

Плечи Ники затряслись. Она плакала так тихо, что казалось, будто она пытается сдержать смех.

— Я не убегу. Просто… я не знаю теперь, как смотреть вам в глаза. Вам всем… вы для меня столько сделали, а я…

— Ты не могла знать, что среди тех подонков будет сфинкс. Даже Джек ничего не знал о собрате. Ты нужна нам, Ника… не будь ты ребенком, я бы…

— Я не ребенок! — крикнула птичка, подняв залитое слезами лицо. — Пожалуйста, не называйте меня так! Я же могу вам помогать всегда! Я хочу вам помогать! Я должна быть Тенью… такой же, как остальные!

Ее глаза горели, и Капитан с облегчением увидел, как горе сменяется решимостью. Ожиданием его вердикта.

Понимая, что отказом он окончательно добьет несчастного ребенка, Капитан глубоко вздохнул, а потом произнес:

— Ты уже одна из нас, Ника.

Птичка моргнула.

— Правда? — переспросила она. В ее глазах появилось что-то похожее на радость.

— Правда…

Она обняла его так крепко, что ему показалось, будто у него затрещали ребра. Но эти крепкие объятия были недолгими. Почти сразу отстранившись, птичка строго глянула ему в глаза.

— Что вы здесь делаете? Ведь вы хотите быть совсем в другом месте. Внизу, на кухне, рядом с ней.

— Надо было кое-кого включить в команду, — буркнул Капитан.

Ника сделала шаг назад. Кажется, она успокоилась. У него даже мелькнула мысль: а не было ли все до этого спектаклем?

Нет. Это подло так думать об искренней птичке, которая доверила ему свою жизнь.

— Вы должны идти. Я не буду делать глупостей, обещаю! Мне… спасибо вам в который раз. Вы самый лучший человек в этом мире.

— Смелое заявление, — усмехнулся Капитан. — Умойся, надень ночное и ложись спать. Детям не следует проводить день на ногах после бессонной ночи.

— Я не ребенок, — насупилась Ника.

— Хорошо. Золотым птицам, — покладисто ответил Капитан. — Отдохни. Без тебя начинать не будем.

— Ловлю на слове, — серьезно кивнула девчонка.

Почувствовав, как с души падает огромный валун, Капитан будто смог легче дышать.

Теперь бы еще один скинуть, но вряд ли получится.

Спустившись вниз, Капитан открыл дверь и замер в проеме. Кира стояла возле окна спиной к нему и курила в открытую форточку, очевидно, одолжив табак у сидевшей за столом кошки.

Так и не дождавшись, когда она обернется, Капитан шагнул в кухню. Вишневый дым заполнил ноздри, заставив почувствовать надежду, что все будет, как раньше.

Что все будет хорошо.

— Как ты? — забыв поздороваться, пробормотал он, ощущая себя идиотом.

Кира медленно повернулась. Осунувшаяся, с кругами под глазами, закутанная в его халат, она все равно продолжала сводить его с ума.

Затянувшись, Кира пожала плечами, избегая смотреть ему в глаза.

— Ломает, — тихо сказала она. — Спасибо, что приютил.

Он открыл было рот, но так и не придумал, что сказать. Все слова казались лишними. Пустыми. Ненужными.

Сколько бы они так стояли: она опустив глаза в пол и пуская дым, а он — не в силах оторвать взгляда от ее измученного лица?

Негромкий стук в дверь показался ему звоном набата. Вздрогнув, он повернул голову, посмотрел на кошку, а потом решил открыть сам.

На пороге стояли Джек и Мэри. Сфинкс успел переодеться, и больше не щеголял в его, Капитана, плаще. В руках он держал свернутое полотно, очевидно, рисунок Мэри.

Когда она успела?

Посмотрев в тревожные глаза напарника Киры, Капитан выдохнул:

— Иди в кухню.

Когда Джек стремглав пробежал мимо него внутрь дома, Капитан помог Мэри войти, не споткнувшись о порог, и повел ее к остальным.

Джек обнимал Киру за плечи, уткнувшись носом в ее волосы и закрыв глаза. Она поглаживала его по спине и улыбалась.

А потом посмотрела на Капитана и Мэри. На кошку, продолжающую сидеть за столом с отсутствующим видом. И сказала:

— Все хорошо.

И Капитан поверил. И пусть в душе разгоралась ярость, она была привычной. Все как будто возвращалось на круги своя.

— Ждем Томаса, — сказал он. — А пока, пожалуй, всем надо выпить кофе.

— Я просто жажду кофе, — не открывая глаз, сказал Джек. — А варенье есть? Или что-нибудь другое сладкое?

— Обойдешься, — Кира отвесила напарнику легкий подзатыльник. — Сладкое вредно для здоровья.

— Какая же ты вредная! — с чувством произнес Джек и, отстранившись от напарницы, подмигнул ей.

Мэри тихонько захихикала, даже Марла слегка улыбнулась.

А Капитан почувствовал такую легкость, что ему казалось, будто он сейчас воспарит над полом.

Как бы ни было на самом деле, но сейчас все было хорошо.

Все так, как и должно быть.

Томас

Дурман любит развлекаться. Он предпочитает опытных шлюх и самое лучшее вино. Дурман не увлекается даже опиумом, не говоря уж о «черном порошке». Он почти не пьет крепкий алкоголь. Но именно он — хозяин всех крупных наркопритонов.

А еще он — человек, который прекрасно знает, что в Рурке — много Тварей. И он дает Тварям то, чего они хотят — подходящее им занятие.

Дурман никогда не спускается в Глубь.

Дурман никогда не поднимается в Верхний Город.

Он живет в Термитнике, в одном из многоквартирных домов, который снаружи выглядит особенно убого. Он занимает весь верхний этаж, и, поднявшись туда, обнаруживаешь шикарную обстановку из бархата, красного дерева, золота и хрусталя. В его обитель вхож не каждый. Но Томас когда-то оказал Дурману услугу, и теперь он желанный гость здесь.