Книга Дело № 36.4. Хрупкие кости, страница 40 – Милана Шторм

"Если вы предпочитаете постарше…"

Все у этих Тварей… не по человечески!

А еще он должен решить, можно ли полностью доверять Сэйву. И если опираться на слова Киры, то можно попробовать.

Рискнуть.

— Джек… бери Марлу и отправляйтесь в Глубь. Найдете там паучиху по имени Рэй. Она из "девочек". Скажете ей, чтобы готовилась. Я обещал ей, что не трону выводок.

— Собираешься отдать ей коконы из человеческих костей? — оскалившись, прошипела Марла. — На чьей ты стороне, Денвер Фрост?

— Я на стороне тех, кто не убивает детей. И не купается в их крови, — твердо ответил Капитан, не давая сбить себя с толку. — Ты же не хочешь уподобиться тем, кто кормил танцующую?

Кошка поджала губы.

— Их больше, чем двое, ты же это понимаешь? — вполне миролюбиво спросила она. — Вряд ли одна ткачиха была до такой степени плодовита.

— А может, я лучше с Кирой пойду? — вмешался Джек, которого компания кошки явно не вдохновляла.

— Нет. Она пойдет со мной.

Кире не место в Глуби. А еще Капитан надеялся, что Джек сможет вразумить Марлу… он же знает ее секрет, судя по их переглядыванию с Кирой.

— Куда? — Кира повернулась к нему. — Выходное платье не успело отдохнуть, между прочим!

— Я думаю, Сэйву будет плевать, если ты явишься и в домашнем. Томас, ты должен связаться со своим… другом. Если он даст нам пару тройку своих людей в качестве поддержки, я буду ему очень благодарен.

Томас вытаращил глаза.

— Капитан, ты понимаешь ведь, кого именно он может нам дать? Если кто-то узнает, что тебе помогали… ммм… друзья моего так называемого друга, тебя не поймут!

Капитан хмыкнул.

— Томас, ты — вор, — напомнил он. — А Мэри до недавнего времени была жрицей Смерти. Меня давно уже… никто не понимает, если ТЫ понимаешь, о чем я.

Шакал покачал головой.

— Что ты задумал, Капитан? — Мэри внезапно подняла голову и вцепилась в него своим слепым взглядом. Как будто и не была слепа.

— Мы с Кирой идем к Сэйву. Спускаемся в его подвалы. Если найдем тайный ход, то я отправляю вам записку, вы берете… друзей друга Томаса и мы задерживаем чету Польер… вместе с теми, кого они скрывают.

— Тебе нельзя туда идти, — сказала Кира. — И ты не пойдешь.

— С чего бы это вдруг? — это заявление прозвучало так дико, что у него даже челюсть отпала.

— С того, что на рисунке Мэри ты весь в крови. А это значит…

— Это значит, что такого развития событий не избежать. Забыла, что тебя похитили из дома? А меня может пристрелить Эшер, которому уж точно не понравилось, в каком состоянии я вернул ему дочь! — почему-то эта явная забота его откровенно разозлила. — Так что, это не обсуждается…

— Капитан…

— С чего бы я просил поддержки у громил, если бы не думал об этом? — жестко отбрил Капитан, уже заранее жалея о своем тоне. — Но мы уже знаем, что рисунки Мэри всегда говорят правду.

— Собираешься пойти туда, где тебя точно убьют? — губы Киры стали тоненькой ниточкой, а стоявшая в уголке Ника и вовсе всхлипнула.

— На рисунке я жив, — чуть смягчив тон, ответил Капитан.

— Я пойду с вами! — вылезла птица. — Ткачи восприимчивы к моему дару, я помогу!

Очень хотелось оставить ее дома. Но он сам поддался ее уговорам и сделал ее Тенью.

И она права: завораживающий голос золотой птицы может им пригодиться. Потому что они не знают, сколько ткачей живут в подвалах четы Польер.

— Хорошо, — просто ответил он, все еще смотря на кусающую губы Киру. — Все будет хорошо.

Она оскалилась и сверкнула глазами. Они оба знали, что ее "все хорошо" было ложью. А его — попыткой разрядить обстановку.

— Я останусь дома, — тихо сказала Мэри. — От меня не будет никакого толку.

Томас внезапно повернулся к рисующей. По его лицу было видно, что он что-то задумал.

— Я тебя провожу, — вызвался он, стараясь не смотреть в сторону Марлы. — Мне все равно по пути.

Капитан очень сомневался, что "друг" Томаса живет в Обители — самом малонаселенном районе Рурка. Если хочешь скрыться, твое место в Термитнике.

А это значило, что тайны продолжают плодиться.

— Я отправлю посыльного в "Ласковую Львицу". Ресторан находится в Спирали, на улице Первого Наместника. Когда закончите дела, ждите там.

Смотря, как все, кроме Ники и Киры расходятся, он с каким-то остервенелым отчаянием думал, что им действительно легче доверить друг другу свою жизнь.

Но о своих проблемах они предпочитают молчать. В этом черном городе каждый одинок. Каждый привык быть одиноким.

У каждой тени этого города есть своя боль и свой секрет.

И пора бы уже это изменить…

Кира дождалась, когда все, включая Нику, уйдут и нависла над ним по примеру Марлы.

Капитан устало поднял глаза.

— Что? — глядя на ее хмурое лицо, спросил он.

— Почему ты это делаешь? — ее голос звучал воинственно.

— Делаю что?

— Рискуешь собой! — взорвалась Кира. — Рисунок Мэри может измениться, ты же знаешь! Нужно просто…

— Ты предлагаешь отправить тебя и Нику в подвалы, кишащие пауками, а самому остаться дома и есть блинчики? — вкрадчиво поинтересовался он, даже жалея, что сегодня Ника эти самые блинчики не напекла. Звучало бы намного весомее.

Но и так помогло. Кира моргнула и слегка смутилась. А он изо всех сил пытался смотреть ей только в глаза. Запах ее тела дурманил голову.

Она была слишком близко.

Сглотнув, он продолжил.

— Помнишь дело танцующей? Мы так же смотрели на полотно. На тебя, изображенную в цепях. Помнишь, что ты тогда мне сказала?

Кира еще сильнее нахмурилась и закусила губу, смотря на свои руки. Она помнила.

"Неважно, что случится со мной, мы должны спасти этих детей."

— И в итоге все случилось, — тихо произнесла она. — Может, нам стоит быть серьезней?

Он и так серьезен. Он серьезно пытается не дышать, потому что ее запах сводит ее с ума. Серьезно пытается не смотреть, потому что сейчас Кира выглядит особенно маняще. Она не делает все это специально, ее мысли далеко, но ее поза, закушенная губа и аромат ее тела…

Он же человек, в конце концов!

— Собирайся, — сквозь зубы процедил он. — Чем быстрее начнем, тем быстрее все это закончится.

— Капитан…

— Я сказал: прочь!

Кира отшатнулась, будто он залепил ей пощечину. Ее глаза наполнились горечью и обидой, и он сейчас же был готов упасть к ее ногам и просить прощения. За грубый окрик, который она не заслужила.