Онлайн книга «Сын для миллиардера»
|
Я едва не сошёл с ума… Обессилев, навалился спиной на стену и сполз по ней вниз, накрыв лицо руками. За что мне такие мучения? Как вдруг услышал щелчок замка, шаги и знакомый, басистый голос. — Артур Ринатович! Подрываюсь, видя перед собой упитанного мужчину в белом халате с выразительными глазами, но серьёзными чертами лица. Это Виктор Геннадиевич — заведующий отделением. Он смотрит на меня так, будто собирается убить наповал, вместо оружия используя слова. И низким, сочувствующим тоном произносит: — Мы сделали всё, что могли… На сердце леденеет, я хватаюсь за стену, словно весь мир опрокинулся вверх дном. — Что… И да, клянусь, у меня едва ли не произошёл инфаркт, если бы мужчина мгновенно не уточнил. — С Милой всё хорошо. С малышом тоже. Организм очистили, токсин вывели, так что опасность миновала. Повезло, что вы так быстро приехали. Ещё пару минут, и ситуация стала бы критической, беременность сохранить бы не удалось, — врач опустил взгляд. Фух, чтоб тебя! Виктор Геннадьевич! Нельзя же так пугать, начиная диалог с подобных слов. Меня отпустило. Я глухо выдохнул, проведя руками по волосам. Давно не испытывал столько паники, столько эмоций, адреналина. — Можете пройти к ней в палату, — любезно открывает передо мной дверь, приглашая следовать за ним. На деревянных ногах, которые я вообще, блин, не чувствую, я двигаюсь по светлому коридору отделения, останавливаюсь напротив палаты с небольшим стеклянным окошком. Заглянув в него, вижу своего ангела. Внутри всё скручивается морским узлом при виде такой душераздирающей картины. Ненавижу больницы! “Всё хорошо, Артур! Всё ведь хорошо! Мила в безопасности. Выдохни. Будет тебе уроком, идиот!” — пытаюсь успокоить самого себя, но меня пока ещё не до конца отпустило. Мила спит. Лежит на спине, на современной больничной кровати, рядом суетятся медсестры, проверяя капельницу и показатели приборов. Сейчас она выглядит намного лучше. Больше не такая бледная. И её личико не скованно болью. Она расслаблена. Отдыхает… Слава богу! Жутко за неё переживаю, чтобы самому стало легче, я поворачиваюсь к Виктору Геннадьевичу, ещё раз уточняю: — Спасибо вам! Спасибо за профессионализм и оперативность! Я отблагодарю всех специалистов, которые занимались моей девушкой, очень щедро, не сомневайтесь. А вас — особенно. С ребёнком точно всё в порядке? — Точно. Мы сделали УЗИ. Тонус был повышен — существовала реальная угроза потери плода. Но мы её предотвратили. В глазах опять панически потемнело. То, что я сейчас испытал — не передать словами. Ощущение такое, будто ты прыгаешь из самолёта с парашютом, а он не раскрывается. — Причина! Назовите мне причину этого всего! — яростно требую, сжимая кулаки. — Пока сложно сказать. Но это сто процентов отравление. Анализы будут готовы через несколько минут. Можете войти внутрь палаты, только наденьте халат и бахилы. Киваю. Набросив на плечи халат, медленно, словно боясь, что Миле может в любой момент стать хуже, я подхожу к её кровати. Малышка… Невозможно на неё смотреть без горечи во рту и убивающего чувства вины. Наверно я никогда не смогу от него избавиться. Всегда буду помнить этот паршивый вечер. Свою самую худшую в жизни ошибку. Присаживаюсь на стул, стоящий рядом, накрываю своей рукой хрупкую, кукольную ручку. Очень тихо и нежно шепчу: — Мила… Прости меня. Прости… Не ожидал, что случится нечто подобное. Ягодка спит. Даже сейчас, находясь в больнице, истощённая и измученная, она кажется мне самым прекрасным созданием на свете. Не знаю точно, сколько я вот так вот просидел возле её кровати, но я ни на секунду не отпускал её руку. Держал пальцы на пульсе. Боялся до одури, что её сердце вдруг перестанет биться. И постоянно с ней разговаривал. — Я. Тебя. Люблю. Неожиданно сорвалось с моих губ, и приборы радостно пиликнули. У Милы участился пульс. Всего лишь на долю секунды! Вот это да! Неужели она не спит, притворяется? Хулиганка! Очнется, как нашлёпаю паршивку по её сочной заднице! Чуть в могилу меня не свела… Нельзя же так пугать! А сейчас что творит? Будто нарочно провоцирует наговорить ей кучу комплиментов! Я мягко улыбнулся, провёл ладонью по пышным локонам, размётанным по подушке. Реснички Милы трепыхнулись. Я заметил интересную вещь, как только я говорил ей что-то приятное — приборы бесновались. Я уже почти расслабился и успокоился, ведь я чувствовал в своей руке её тёплую ладонь, видел, как спокойно поднимается и опадает её грудь, как на пухлых губах появилась лёгкая улыбка, а на щеках румянец, как вдруг в палату постучали. Нас навестил Виктор Геннадиевич. — Артур Ринатович! Анализы готовы. Я напрягаюсь. Прежнее настроение тотчас же возвращается, а с ним желание бомбить и крушить, до тех пор, пока не найду мразь поганую, осмелевшую причинить вред моему самому ценному. Резко поднимаюсь со стула, оборачиваясь. — Говорите! — Это яд. Блять!!! Внутри меня проснулся дьявол. Случилось то, чего я опасался. Стать неуправляемым… Выпустить наружу свою вторую сущность, которую я, нахрен, сам боялся. — Что за яд? — Пытаемся выяснить. Но это точно не просрочка и не кишечная инфекция. — Я понял, — быстро чеканю, покидая палату. — Мне нужно срочно уехать. Вытаскиваю из кошелька приличную пачку купюр и засовываю Геннадьевичу в карман халата. — Прошу, позаботьтесь о Миле. Я на связи. Звоните если что. — Обязательно. Можете на нас положиться. Как только пациентка придет в себя, мы обязательно вам сообщим. * * * — Что она ела, что пила! Отвечай! — я со всей силы встряхнул официанта за шкирку. Того самого, который обслуживал столик Милы. — Сок яблочный и блюдо дня — молекулярную кухню, — заикаясь мямлил тот, выпучив глаза от страха. — Кто следил за едой?! — У нас всё тщательно п-проверяется… — в разговор вмешивается Жириновский. Жирдяй еле-еле стоит на ногах. Выглядит никакущим, словно похудел килограмм на десять за несколько часов. Мои ребята конкретно его так отдрючили. Мне кажется, с завтрашнего дня он уйдёт на пенсию, а слово “бизнес” станет для него страхом номер один. — Ты понимаешь, что мою девушку отравили! Отравили в вашем заведении! Она беременна! И если с ребёнком что-то случится, я вас всех в порядке очереди перестреляю как собак! |