Онлайн книга «Жестокое эхо войны»
|
– Ну, что там еще? – недовольно процедил Старцев. – Похороны, товарищ майор, – пояснил молодой шофер. – Похоже, какого-то генерала хоронят. Вон сколько медалей на подушечках несут… Это была очень хорошая для сыщиков примета. Похороны и свадьба – всегда к задержанию. Но даже эта приятная мелочь не разбавила оптимизмом мрачные мысли. Все одно душу бередили сомнения, а в голове пульсировало: быстрее, быстрее, быстрее… Траурная процессия осталась позади. Ехавший в попутном направлении транспорт вновь набрал привычную скорость. Бросив взгляд на часы, Егоров сокрушенно покачал головой: – Если броневик с деньгами выехал из Фонда вовремя, то мы опоздали. Там наверняка уже «мясорубка»… Не сбрасывая скорости, «эмка» лихо повернула с Садового на Самотечную. Бойко вытащил из-за пояса пистолет, передернул затвор, тронул водителя за плечо: – Присмотришь за этим гадом. – Слушаюсь, товарищ капитан, присмотрю… Блеснул пистолет и в руке Старцева. Играя желваками и не поворачивая головы к Сорокину, он грозно пообещал: – Не знаю, что там сейчас происходит, но запомни, паскуда: если наш товарищ погиб, никуда я тебя отсюда не повезу. Прямо здесь разряжу всю обойму в твою требуху! Глава девятнадцатая
Москва, район Медведково – Самотечный бульвар; июль 1945 года В город Василькова везли в кузове знакомой «полуторки». Только на этот раз руки его были связаны спереди, а сам он сидел, облокотившись спиной о хлипкий деревянный борт. «Раз куда-то везут, стало быть, еще поживу, – размышлял майор, глазея по сторонам. – Хотели бы пришить, пришили бы в лесочке за высоким забором. Или в саду за домом, как обещал усатый дедушка со шрамом…» Где располагалась бандитская усадьба, он догадался довольно быстро, когда «полуторка» вырулила с лесной грунтовки и покатила по Медведковскому шоссе. «Ясно. Это к северу от города, за Московской кольцевой железной дорогой, – подытожил майор. – В лесах, возле Медведкова. Скорее всего, к северу от поселка – есть там густые смешанные леса». К центру столицы ехали по Ярославскому шоссе. Миновав Рижский вокзал, оказались на Мещанской и, не доезжая до Садового, повернули вправо, в сторону Самотечной. «Быстро они организовали повторный налет. И ведь до чего наглые, мерзавцы! Опять решили тормознуть броневик в том же районе! – недоумевал Александр. Однако, поразмыслив, нашел в действиях бандитских главарей логику: – А ведь есть в такой наглости определенный смысл. И немалый. Экипаж бронированной инкассаторской машины наверняка считает, что снаряды дважды в одну воронку не ложатся. Если ребята и ждут нападения, то уж точно не на Самотечной. Там бандиты уже разок споткнулись. А банда тут как тут – караулит, почитай, на том же месте…» Не доезжая до бульвара, грузовик нырнул в узкую 4-ю Мещанскую и остановился недалеко от пересечения с Троицкой. Место было выбрано тихое, малопроезжее. В сотне шагов стайка пацанов гоняла мяч прямо на проезжей части, обозначив ворота половинками кирпичей. Взрослых поблизости не было ни души. – Выгружаемся, и по местам, – скомандовал кто-то из блатных. – Быстро! Не задерживаться! Василькова вытащили из кузова и поставили на асфальт. – Дернешься, я в дыму не буду [61] – сразу вальну! – зло прошипел Лавр. Все, кто ехал в «полуторке», за несколько секунд растворились в ближайших переулках; в кабине остался один водитель. – Ну, чего ждешь? – цыкнул Лавр на стоявшего чуть поодаль Кашевара. – Хватай его под руку, и погнали!.. * * * Валька Неукладов в десятый раз прокручивал в голове действия, которые надлежало произвести при появлении зеленого бронеавтомобиля. Хорошая молодая память сбоев не давала – он отлично помнил наставления главарей, каждое их слово касательно внешнего вида, поведения и всего остального. Но, поди ж ты, нервишки все равно пошаливали, заставляя потеть ладошки, а взгляд – беспокойно метаться по зеленому пространству бесконечного бульвара. Получится ли? Не закувыркается ли чемоданчик в сторону от колес, как в прошлый раз? Не оторвется ли у него ручка в момент броска?.. Сомнения оставались. Не помогали ни крепкие папиросы, ни каленые семечки, которых Валька специально заготовил полный карман. Пятьдесят шагов от больших витринных окон галантерейного магазина в одну сторону, пятьдесят в другую… Он прохаживался по тенистой стороне Самотечной улицы, через дорогу от бульвара. В правой руке вместо холщовой сумки на этот раз покачивался небольшой фибровый чемодан с потертыми боками и блестящими металлическими углами. Левая после пулевого ранения подживала, но пока от нагрузки побаливала. Поэтому, устав таскать приличную ношу, он не перекидывал ее в другую руку, а просто останавливался, ставил чемодан на асфальт и отдыхал. Оделся он, по настоянию Деда Сафрона, попроще и походил на деревенского паренька, приехавшего в столицу на учебу. Прохожих сегодня было больше, чем в прошлый раз. Оно и понятно – тогда холодный ветер норовил брызнуть в лицо дождем, а нынче вон какие разошлись погоды! Тем не менее никто из встречных внимания на скромного молодого человека не обращал. Ходит себе паренек, ждет кого-то… Несколько дней назад они с Прохором Панкратовым прогуливались по аллеям здешнего бульвара метрах в шестистах отсюда – на площади Коммуны. Прохор, хоть и лишился на фронте руки, внушал Вальке спокойствие. С ним было как с родным отцом, покуда тот не ушел на фронт. Проша был надежным мужиком, от земли. Жаль, что в тот день его нашла пуля. На фронте судьба уберегла от смерти, а здесь – вон оно как обернулось – в центре Москвы расстреляли. С тротуара, где Вальке наказали ждать броневик, неплохо просматривалась вся прилегающая к Самотечной местность. Позади была площадь, граничащая с Садовым кольцом, сбоку – длинный бульвар с Самотечным проездом по другую сторону. Хорошо было видно и Делегатскую улицу, наискось перечеркивающую бульвар. Разве что Дурова и злосчастную площадь Коммуны, где так бесславно провалилось прошлое дело, закрывали низкорослые кусты и темно-зеленые кроны молодых лип. Рука занемела. Требовалось немного передохнуть, чтобы в любой момент быть готовым к решающему броску. Остановившись у фонарного столба, юноша поставил чемоданчик на асфальт, вытащил из пачки папиросу, чиркнул спичкой и, по-взрослому укрыв огонек ладонью, прикурил. Выпуская облачко дыма, стрельнул взглядом на центральную аллею бульвара. «Ага, Дед Сафрон, Беспалый и Косой на месте – медленно бредут под липами и о чем-то болтают. Вернее, болтают авторитеты. Косой плетется на два шага позади. Он с Беспалым смел и разговорчив, а Деда Сафрона побаивается…» |