Книга Наследие Хоторнов, страница 29 – Дженнифер Линн Барнс

— Деньги забрать ты намерен, — парировала я, стараясь сдержать крик. Я понизила голос так сильно, что он наклонился, чтобы лучше расслышать. — Ты ни цента не получишь. Мои юристы тебя закопают. Ты отказался оформить опеку, когда мамы не стало. Думаешь, судья не поймет, откуда такая внезапная забота?

Он вскинул голову.

— После того как умерла твоя мама, ты одна не осталась. Моя Либби прекрасно заботилась о тебе. — Видимо, он ждал горячих благодарностей за это, хотя и для Либби за всю жизнь палец о палец не ударил.

— Ты даже подпись на моем свидетельстве о рождении поставить не удосужился, — процедила я, в глубине души ожидая, что он начнет спорить.

Но он опустошил бутылку и поставил ее на барную стойку. Я смерила его взглядом, забрала бутылку, развернулась и пошла прямиком к Алисе, которая все не могла отделаться от Макс.

Я протянула своему адвокату бутылку.

— Сделайте тест ДНК, — тихо попросила я.

Она уставилась на меня и лишь спустя пару секунд сумела вернуть своему лицу привычное доброжелательное выражение.

— А вы тогда поучаствуете в тихом аукционе.

Надо было принимать условия сделки.

— По рукам.

Я понятия не имела, что такое «тихий аукцион», но Макс, в восторге от креветок и окрыленная успехом своей миссии по отвлечению Алисы, быстро поведала мне все, что узнала.

— Под каждым лотом лежит бумажка. Участники аукциона оставляют на ней свое имя и ставку. Если ты хочешь ее увеличить, то пишешь свое имя ниже. — Макс подошла к плюшевому мишке — по всей видимости, одному из лотов, — и увеличила ставку на двести пятьдесят долларов.

— Это что же, ты и впрямь предлагаешь восемьсот долларов за мягкую игрушку? — с ужасом переспросила я.

— Между прочим, сделана она из настоящей норки, — заверила меня Макс. — И ее тут себе уже присмотрела вон та Мадам в Жемчужных Серьгах, — она кивнула на женщину лет семидесяти. — Поди, и глотку за него перегрызть не постесняется, вот ведь щука!

В подтверждение ее слов через пару минут дама подошла к мишке и сделала новую ставку.

— Все-таки я филантроп, как ни крути, — объявила Макс. — И всех здешних гостей продала бы тысяч за десять, не больше!

С такой хваткой она куда лучше меня справилась бы с ролью наследницы. Покачав головой, я обошла залу, чтобы получше рассмотреть лоты. Картины. Драгоценности. Парковочные места. Чем дальше, тем крупнее становился куш. Дизайнерские сумочки. Статуэтка работы самого Тиффани ^[2]. Ужин от шеф-повара на десять персон. Вечеринка на яхте на пятьдесят.

— Самые ценные лоты выставлены на «живом» аукционе, — сообщила Макс. — Насколько я понимаю, большинство из них предоставила ты.

Невероятно. Нет, я никогда не смогу ко всему этому привыкнуть.

— А тебе самой я настоятельно рекомендую сделать ставку на билеты на «Мастерс» в Огасте ^[3]. С проживанием, — продолжала она с нарочитым высокомерием.

Я заглянула подруге в глаза.

— Если б я еще понимала, что это значит.

Подруга расплылась в улыбке.

— А я, думаешь, понимаю?

Алиса велела мне поучаствовать в аукционе, так что я еще раз обошла комнату. Мне встретилась корзина, полная дорогущей косметики. Бутылки вина и виски с такими гигантскими ставками, что у меня просто глаза на лоб полезли. «Проходки» за сцену к известным артистам. Винтажные жемчуга.

Ни к чему из этого меня не влекло.

Наконец я заметила деревянные напольные часы. В описании говорилось, что их смастерил футбольный тренер, который когда-то работал в Кантри-Дэй, а теперь вышел на пенсию. Часы были простенькие, но идеально мне подходили. Алиса кивнула мне из дальнего угла залы. Я сглотнула и увеличила и без того немаленькую ставку, прибавив к ней «минимальную цену», указанную в описании лота.

Голова у меня закружилась.

— Это все делается с благой целью, — заверила меня Макс. — Скажем так.

Школе новая часовня была нужна не больше, чем мне бронзовая скульптура ковбоя, оседлавшего дикого, брыкливого быка, но я поставила и на нее. А потом на мастер-класс по выпечке с местным кондитером — для Либби. И удвоила ставку на норкового медведя — для Макс. А потом увидела фотографию.

Не успела я толком ее рассмотреть, как уже поняла: она сделана Грэйсоном.

— Видение у него и впрямь незаурядное.

Я обернулась. Рядом стояла Зара.

— Хотите сделать ставку? — спросила я.

Зара Хоторн-Каллигарис вскинула бровь. А потом, не проронив ни слова, увеличила сумму, предложенную мной за напольные часы.

— Охурметь, — шепнула Макс. — Кажется, она только что вызвала тебя на дуэль для богачей!

— Да ладно! Ну, удачи, боец! — сказал Ксандр, присоединившийся к нам.

— Где ты был? — раздраженно спросила я.

— Помогал Ребекке с ее матушкой, — ответил Ксандр. Голос у него был непривычно тихий. — Вино с ней творит страшные вещи.

Расспросить его об этом подробнее я не успела: к нам подошла Алиса и увела за стол.

— Сейчас будет ужин, а за ним — «живой» аукцион, — пояснила она.

Я села и начала есть салат, умудрившись выбрать для этого подходящую вилку и даже ничем не запачкать шелковую скатерть. И тут случилось непредвиденное. Негромкий гул светской беседы прервал оглушительный треск. Все гости обернулись и увидели Ребекку, бледную и прекрасную. Она пыталась поднять маму на ноги. Подставки, на которых разместили фото Эмили и эскиз часовни, валялись на полу. Мать Ребекки вырвала руку из пальцев дочери и снова упала.

И вот уже к ним подлетела Тея и опустилась на колени между Ребеккой и ее мамой. Она что-то сказала обезумевшей от горя женщине, и лицо Ребекки болезненно исказилось, точно к ней разом вернулась тысяча воспоминаний, которые она пыталась выкинуть из головы.

Будто сам этот момент и участие Теи могли стать ей погибелью.

Через секунду к ним подошла и Либби и тоже попыталась поднять маму Ребекки, и тут несчастная женщина уже не сумела сдержаться.

— Ты! — воскликнула она, ткнув пальцем в мою сестру. Либби была одета в черное коктейльное платье. Синие волосы идеально отутюжены, на шее вместо ожерелья черная ленточка. Выглядела она степеннее некуда, но мать Ребекки осклабилась, точно пред ней предстал настоящий монстр. — Я видела вас с ним! С мальчишкой Хоторном! — она наконец сумела подняться. — Не доверяй Хоторнам, — едва разборчиво проговорила она. — Они отнимут у тебя все.