Книга Френдзона, страница 45 – Эбби Хименес

Я выхватила один крекер из корзинки и с раздражением откусила.

— А моя операция? — махнула я печеньем. — Я могла сделать ее сто лет назад, и Слоан бы поухаживала за мной, но не-е-е-ет. Ты просил подождать. Ты хотел быть рядом. — Я изобразила в воздухе кавычки. — Спасибо тебе за лишние месяцы страданий. А этот огромный дом, на который ты меня уговорил, чтобы было куда сложить твое барахло? Видимо, мне и дальше придется платить неподъемную ренту, да?

Я глядела на него, откинувшись на спинку стула.

— Ах да, ты же меня еще и с Эвелин подвел. Бросил прямо в львиную пасть. Спасибо тебе и за это.

Он медленно вздохнул.

— Прости. — Он провел рукой по лицу. — Я хочу, чтобы ты знала: я поступил так не потому, что не хотел быть с тобой. Я всегда хотел. Просто не о такой жизни я мечтал, Крис. Армия — это все, что я умею.

— Отлично. — Я скрестила руки на груди. — Значит, поступаешь так, как хочешь, как обычно. Ты сделал выбор. И выбрал не меня? Так почему я здесь?

— Неужели ты не скучаешь по мне?

Этот вопрос проник в самую душу. Его глаза умоляли. Умоляли скучать по нему.

Совершенно не скучала. Пока не увидела тебя, пока не выпустила тебя из кладовки. Теперь я запуталась…

…Джош.

Мной овладело желание уговорить его забыть меня.

— Все, что ни делается, все к лучшему, — сказала я, поднимая руку. — Потому что с тобой я веду себя неестественно. Мы не сможем жить вместе, когда ты узнаешь меня получше.

Он не сводил с меня глаз, смотрел нежно, будто боготворил каждое мое слово, каждое движение.

— Не веришь? Взять хотя бы этот ресторан. — Я обвела заведение рукой. — Я не люблю есть в подобных местах. Паста с чернилами каракатицы, что это вообще за фигня? Я соглашаюсь на это только потому, что тебе здесь нравится, позволяю тебе решать, что мы будем есть, только потому, что ты бываешь дома всего пятнадцать дней в году.

Я приложила руку к груди.

— Вообще я очень категорична в этом вопросе. Но ты этого не знаешь. Тайлер, в этом вся моя суть как человека, но ты никогда не видел меня с другой стороны.

Уголки его губ слегка приподнялись в легкую, удивленную улыбку.

— Здесь нет ничего смешного. Я говорю на полном серьезе. Меня очень легко вывести из себя. Я нетерпелива, у меня скверный характер. Я почти всех ненавижу. Мы практически не знаем друг друга. Ты видел меня только в хорошем расположении духа, покладистую, накрашенную. Но я не такая.

Джош знает, какая я.

И продолжила:

— Ты продлил контракт. Назад пути нет, а мое отношение к армии не изменилось. Я больше не хочу такой жизни. Мы никогда не будем вместе. Спасибо, что приехал все объяснить. Но ничего уже не изменится.

Он оперся на стол и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

— Я люблю тебя.

Мое сердце сжалось.

Сотни раз я слышала эти слова по телефону. Читала в письмах. Но с тех пор, как он говорил их мне вот так лично, прошел почти год. По тому, как Тайлер произнес эти три слова, я поняла, что он настроен серьезно.

Он ждал, но я молчала. Я не была уверена, что люблю его.

Как и не была уверена, что не люблю.

Пока мы с Тайлером смотрели друг другу в глаза, кто-то поставил между нами тарелки со странным салатом. Зеленая масса по запаху напоминала водоросли. От одного ее вида меня чуть не стошнило. Единственное, что мне было знакомо, это помидорка черри, и та желтая, а не красная. Я отодвинула тарелку, сложила руки и нахмурилась.

Между нами раздражающе мерцала дурацкая романтическая свеча. Я взяла подсвечник и вылила в него свою воду, Тайлер наморщил лоб, будто я сумасшедшая.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила я. — Примирения? Прощения? — И поставила плюхающую свечку рядом с солонкой и перечницей.

Его неотразимые зеленые глаза разглядывали мое лицо.

— Помнишь, как мы познакомились?

Я усмехнулась.

— Еще бы. Ты был таким придурком. Как такое можно забыть?

Он улыбнулся.

— Ты упросила пианиста в баре разрешить тебе сыграть. Это было потрясающе. Я не мог оторвать от тебя глаз.

Губы мои неуверенно дернулись. С тех пор я больше ни разу не садилась за пианино. Уже два года.

Я участвовала в выставке товаров для животных, которая проходила в округе Ориндж, и ночь пришлось провести в гостинице в полном одиночестве. Я немного выпила, все равно меня там никто не знал. Из-под пальцев одна за другой вылетали ноты, и вдруг в противоположном конце зала я увидела его; он сидел за столиком, в свете лампы, обстановка была похожа на сцену из кинофильма.

Я не видела никого, кроме него.

Тайлер продолжил:

— Я спросил, как тебя зовут, и каллиграфическим почерком вывел на салфетке твое имя. Ты засмеялась, усомнившись в том, что на это кто-то может клюнуть, — усмехнулся он. — Вообще-то может. Все девчонки до тебя на это клевали.

Я заулыбалась и чуть расслабилась.

— Ты был так по-щегольски одет, вылитый гей.

Он засмеялся и посмотрел на меня отстраненным взглядом, будто пытался что-то вспомнить.

— После того, как ты раскритиковала мою тактику знакомства с девушками, я попытался угостить тебя выпивкой. Но ты сказала, что тебе нужна только чистая салфетка. Я достал ее для тебя и сложил из нее лебедя. И тогда ты по-настоящему разозлилась.

Я фыркнула. Чертов лебедь. Он все еще был у меня, но я бы ни за что в этом не призналась.

— У меня тогда выдался не самый удачный день. Проходить мастер-класс по оригами было уже слишком.

Он усмехнулся.

— Ты предложила бой на больших пальцах и в качестве выигрыша обещала дать свой номер.

Да уж. Я была уверена в победе. В этом деле мне не было равных. Но у него оказались удивительно проворные пальцы.

Помню, как затрепетало мое сердце, когда наши руки соприкоснулись. Я потеряла голову. Меня влекло к нему как ни к кому до этого.

Он покачал головой.

— Я впервые встретил такую женщину. Ты послала меня к черту, и я с нетерпением ждал этого путешествия.

Он передвинул стул и сел поближе ко мне. Мы коснулись друг друга коленями, и по моему телу прошла дрожь.

Как близка я была к тому, чтобы начать жить с этим человеком. Чтобы разделить с ним свою жизнь. Это он сейчас мог спать рядом со мной, а не Джош, мой любимый мишка.

Пронизывающий взгляд Тайлера, казалось, просочился мне в душу, и я не могла отвести от него глаз.

— Я не мог бросить карьеру, Крис. Я слишком много вложил, чтобы стать тем, кто я есть. Мне сделали заманчивое предложение, я запаниковал и сглупил, о чем каждый день жалею.