Онлайн книга «Сказки темного города. Триплет»
|
– Он не говорил мне этого. – Но самое странное, Тайлер, было потом. Я назвала жнеца Алезаром, но это будто бы говорила не я и благодаря этому он не тронул меня. Он в ответ произнес имя Хелиса. Ты слышал такие имена когда-то? – Нет, – нахмурившись ответил мужчина. – И еще якорь. Он назвал якорем меня. Что это значит? – Никто из нас не знает, даже Джастин. Это ведомо только жнецу. – Тайлер, где мне найти ответ? Кто может помочь? – в отчаянии я провела ладонью по лбу. – Если кто и знает, то только цыгане. Больше никто. Но никто из них не будет с тобой разговаривать, если узнает, что ты с Джастином. – Я все равно попробую. Ладно, не об этом сейчас. Скажи мне…И часто вы так…с девушками? – спросила я, вспоминая фразу Виктории о том, что отец пахнет женскими духами по приезду домой. – Нет, каждый жертвует чем-то своим. – Чем? – Некоторые отрекаются от деторождения, кто-то губит кого-то, кто-то жертвует несколькими годами жизни. У всех по-разному. Но невинные девушки чаще поступают так, как ты вчера видела. – А если девушка забеременеет? – Такого не бывает. Мы можем зачать ребенка только с любимой женщиной. – Это всегда было так? В ночь красной луны… – Нет, раньше жнецы губили без разбора. Мы смогли немного уравновесить это все. Теперь не более одной жертвы в каждую красную луну. – Как вам это удалось? – Дед Джастина. Во время путешествия он нашел какого-то шамана и тот провел ритуал, немного ограничив в действиях жнецов. Полностью снять проклятие он не смог. – И что, нет никаких мыслей насчет того, как это завершить? – Нет. Но мое мнение, что это связано как-то с тобой. Тебе нужно найти ответ, что за якорь имел ввиду жнец Джастина и кто такие эти Хелиса и Алезар. – Он мне сказал, или не мне, а Хелисе, что погубит меня, если она не оставит в покое вас. – Ты вольна поступать, как считаешь нужным. Но я тебя очень прошу, помоги. Виктории вот-вот исполнится восемь, моя дочь и дочь Филиппа тоже на подходе к этому возрасту. Девочки погибнут, Алиса. Так продолжается уже три столетия. Никто ничего не может сделать. И что-то же в тебе есть, чего так боится жнец. И я же вижу, что тебе небезразличен Джастин, несмотря на то, что ты все таким ушла. – Как он? – тихо спросила я, опустив глаза. – Не очень хорошо. Он разочарован, а это, наверное, самое страшное для него, насколько я знаю Джастина. – Я не хотела так, но мне необходимо время. Я сказала ему, что мне нужно разобраться всего лишь в себе, а он ответил, что вычеркнул меня из своей жизни, меня больше там не будет. – Ему нелегко сейчас, поэтому он так и ответил тебе. Вам обоим теперь нужно время. Но боюсь его просто нет ни у кого из нас. Есть зацепка с этим словом якорь, если оно что-то значит… – Да, дети…Я помогу… Получится или нет, но попробую узнать все. Обещаю, Тайлер, – проведя рукой по лбу устало ответила я. – Спасибо тебе. – Еще не за что меня благодарить. Скажи мне только еще вот это…что случилось с Елизаветой? – Об этом не проси, это только право Джастина рассказывать о ней. Извини. – Мужская солидарность. – Нет, это личное, я не имею право такое говорить. И еще, до следующей луны Филипп останется у Джастина. С ним ничего не обсуждай, там жнец не дремлет, поэтому будь осторожна со словами. Если что-то пойдет не так, обратись к дворецкому, он поможет, отвезет тебя ко мне. – Хорошо, буду осторожна. – А теперь мне нужно уезжать, – проговорил Тайлер, поцеловал мою руку и покинул мой дом. О, мои нервы и мысли. Столько всего за последнее время! Взяв тетради, принесенный Тайлером, я открыла одну из них и начала читать. В ней шла речь о низменных желаниях людей и почему они приходят к жнецам за призрачной помощью, которую как таковой и назвать-то нельзя в силу падения души в случае получения этой помощи. Здесь же были перечислены все случаи, в которых фигурировал дед Джастина. Каких только ужасов я не начиталась. Что только не творили люди в своей слепой жажде обладания богатством и славой. Странная мысль пришла мне в голову. Я почему-то перестала винить жнецов. Да, они делали ужасные вещи, искушая слабых людей. Но люди то, люди! Они ведь сами толкали себя к пропасти, гонимые блеском призрачного золота и лаврами славы. Они нарушали все божьи законы лишь бы быть на коне на дороге жизни. Дочитав до конца, я нервно захлопнула тетрадь. От нее повеяло чем-то знакомым. Поднеся тетрадь к лицу, я вдохнула ее запах. Конечно же, она едва уловимо пахла любимыми духами Джастина. Мне стало так тоскливо, что я разревелась, прижимая эту тетрадь к груди. В этот момент я поняла, насколько он был мне нужен, этот непростой мужчина, игравший такую сложную партию в моей жизни. В коридоре раздался скрип открываемой двери и на кухню залетела раскрасневшаяся Настя с букетом роз невероятной красоты. – А ты ревешь! – поникнув проговорила она. – Нет, Настя, ничего. Это так…, – протараторила я, быстро смахивая слезы со своих щек. – Да ладно тебе, ты же тоскуешь, я вижу. – Потоскую и пройдет. – Да как пройдет? Нужно что-то делать. – Ничего не нужно, Настя! Скоро все само собой разрешится. Ты мне скажи, как твой первый день в школе? И откуда такой букет? – В школе все просто чудесно. Меня хорошо приняли. Учителя добрые. А я самая красивая в классе, – кружась ответила она, засмеявшись. – Да кто бы сомневался, – усмехнулась я в ответ. – А цветы от Филиппа, – произнесла она, нюхая розы и поглядывая из-подо лба на меня. – Таааак. Ты видела его? – Да. Когда уроки закончились, и я вышла на улицу, то увидела его. Он предложил подвезти меня в своем экипаже до дома. – Настя, ну как ты могла. Он же взрослый мужчина, ты молоденькая барышня. Ну как можно разъезжать в экипаже с ним по городу!? – Он просил передать тебе, чтобы ты не волновалась, – надув губы ответила Настя. – А я вот прям после его слов так и перестала волноваться! – Знаю, что не перестанешь. Я знаю, что он хороший и не обидит меня. Ты должна доверять тому, что я чувствую. – Ой, Настя, Настя! – я встала и притянула свою сестру к себе, чмокнув при этом ее в щеку. – Замуж выдать тебя что ли? – Конечно выдать, хватит в девках сидеть мне. Вот через полгода и выдать, как только школу закончу, – радостно затараторила моя сестра. – И еще, – уже погрустневшим тоном сказала Настя, – Виктории плохо. Снова. Филипп так сказал. Ты бы съездила… – Хорошо, поеду. А ты поешь и за уроки. Вернусь ближе к вечеру. |