Книга Говори со мной по-итальянски, страница 29 – Лаура Тонян

Указываю пальцем сначала на него, потом — на себя.

— Тебе и мне.

Умный не по годам мальчишка хитро сощуривает глаза.

— Потому что тебе за это платят, — делает вывод он, — а я ничего не получаю.

Усмехнувшись, я ловлю себя на том, что все плохое вмиг улетучивается. Беседа с ребенком меня весьма увлекает.

— Ты получаешь знания, Киан.

Он задумывается, не прекращая оглядывать комнату. Словно на стенах записаны подсказки, видимые только ему одному.

— Зачем они мне? — вдруг спохватывается он.

Теперь задумываюсь я. Мне нужно ответить так, чтобы у него даже сомнений не осталось, ему необходимо выучить итальянский. В конце концов, в этом заключается моя работа.

Располагать к себе учеников, внедрять им любовь к предмету, не заставлять учить, а помогать им: раскрыть любовь к учебе.

— Твоя мама говорила, одноклассники тебя дразнят, — осторожно говорю я, понимая, что могу «нажать не на ту клавишу».

Киан опускает плечи и голову. Я начинаю себя корить за такой подход. Нужно было подумать больше и лучше. Тогда мне остается ещё кое-что, пока я в совершенности не избавилась от самооценки ребенка. Я этого совсем не хочу! Все получилось незапланированно. Он прекрасен. Этот ребенок замечателен и не заслуживает быть грустным и поникшим.

— Они так поступают, потому что завидуют, — продолжаю, замечая, как мальчик еще не поднимает голову, но его глаза в заинтересованности распахиваются. — Ведь ты владеешь очень важным языком: обще связывающим. Английский сближает разных людей из различных стран. И все твои одноклассники мечтают разговаривать на английском так же безупречно, как и ты, Киан, понимаешь?

Медленно брат Лукаса вновь выпрямляет спину, неуверенно всматривается в мое лицо, пытаясь понять, вру ли я или же говорю правду.

— Но представляешь, — чуть наклонившись, я понижаю голос до заговорщического шепота, — как они будут глотать слюни, если ты начнешь болтать на итальянском так же круто, как и все вокруг!

Я попала в точку. Зрачки Киана расширяются, рот немного округляется. Длинные ресницы трепещут, мальчишка без конца моргает. Я буквально вижу, как в его голове зарождается некий новый план.

— Да и к тому же, — вернувшись к прежней интонации, беру в руки книгу Родари, — это очень интересная сказка. Ты будешь читать ее взахлеб на любом языке мира, которым пользуешься, однако это не сравнится с языком оригинала.

Его карие глазки снова превращаются в маленькие щелочки.

— Настолько хорошая сказка?

Я взмахиваю рукой, делая ею пируэт в воздухе.

— Ты даже представить себе не можешь.

— А о чем? — Киан не в силах больше усидеть на месте.

Чуть ли не взбирается на стул, чтобы попрыгать на нем.

— О, нет-нет! Я ничего рассказывать не буду! Предлагаю сделать так: мы начнем с азов, будем просто учить слова, а когда ты будешь готов, начнем понемногу читать. Обещаю, к началу второго полугодия ты сможешь прочесть любую сказку на итальянском!

Киан хмыкает не как ребенок. Минимум — как подросток.

Он скрещивает руки на груди, поверх синей кофты с изображением человека-паука. Если мои доводы все ещё не помогли, то я берусь за последний — тот, который должен стать выигрышным. Обычно с маленькими детьми всегда срабатывает метод, связанный с их увлечениями.

— Твои успехи будут подкрепляться моими подарками. — И после этих слов я начинаю листать учебник, как будто уже обо всем с ним договорилась.

Однако мальчик настаивает:

— Какими? — Он вскакивает на ноги, становясь радостным и нетерпеливым.

Я кошусь на младшего Блэнкеншипа.

— Ты же любишь комиксы?

Следует счастливый вздох, а потом смиренное положение на стуле и полное внимание к изучающему предмету.

Не волшебство — магия!

* * *

После урока, который затянулся, Киан выбегает из своей спальни и на бегу выкрикивает те слова, которые выучил.

Прошло не сорок минут, как я планировала, а больше полутора часа, но все потому, что Киану было настолько, что удивительно, интересно. Я просто не смогла прервать наше общение. Мальчик втянулся, с увлечением задавал вопросы, и я с радостью отвечала на них. Даже не заметила, как быстро пролетело время. И теперь я, собрав свои вещи, закинув сумку на плечо, спускаюсь за ним по лестнице. Хотя Киан перепрыгивает через ступеньку. Его родители уже дома — значит, мне предстоит познакомиться с отцом семейства.

Исабэл, увидев меня, уже приготовила объятия. Она обнимает меня, когда я оказываюсь внизу, спрашивает, как все прошло и интересуется моими делами. Ее улыбка так добра и светла, длинные черные волосы идеально уложены, а карие глаза светятся счастьем. Сзади к ней подходит муж, который только что вышел из дальней комнаты: оттуда доносится шум — ясное дело, кто там тусит.

— Добрый вечер, Ева, — мягко поздоровавшись, он сдержанно улыбается и подает мне руку для пожатия, другой обняв за талию свою жену.

— Добрый вечер, сэр, — таким же тоном говорю я, отвечая на его дружелюбный жест.

— Сеньор, — неожиданно поправляет меня Исабэл, заливаясь смехом. — В этой стране он сеньор.

Когда мужчина смотрит на нее, его взгляд меняется: становится влюбленным и беззаботным. Но мне всегда казалось, что это невозможно, спустя годы брака.

— Иса специально привезла меня сюда, чтобы у нее была возможность слушать, как мне говорят «сеньор», — иронично замечает отец Лукаса, смеясь вместе с женою.

Она несильно пихает локтем его в бок, но он успевает увернуться.

— А на самом деле, зови меня просто Мэтью, — сообщает мне мужчина, и я нерешительно киваю. Потом он чуть хмурится и смотрит в направлении младшего сына. — Киан не принес тебе много хлопот? — Мэтью указывает на него большим пальцем.

Я отрицательно трясу головой, ощущая некую взволнованность.

— О, нет-нет! Что вы! Киан — прекрасный ребенок, он очень воспитан и умен! И схватывает все на лету!

В подтверждение моим словам, мальчик подбегает к родителям, закидывает голову назад и, схватившись, за их одежду, начинает рассказывать о том, что выучил сегодня.

Находится он в приподнятом настроении, искрится энтузиазмом. Следующему занятию однозначно быть.

Исабэл проходит к столу, достает из сумки кошелек, а из него — деньги. Она предлагает мне взять тридцать евро! Но я не могу, ведь это больше, чем мы договаривались.

— Кажется, вы перепутали, — указывая на купюры номиналом двадцать и десять евро, я натягиваюсь, словно струна. — Мы договаривались о шести евро за сорок минут, я провела с Кианом урок, длительностью в девяносто минут, но это чисто моя инициатива! И если даже разговор бы встал о доплате, то здесь все равно много.