Онлайн книга «Огонь в итальянском сердце»
|
Я бы даже сказал, обольстительный. И хоть она не пытается сейчас меня соблазнить, все равно это происходит. Вряд ли ей удалось не почувствовать мой каменный стояк под ней. Просто пока что я не предпринимаю никаких действий. Все-таки я взял сегодня выходной, и этот день полностью посвящу Каталин. Спешить нам некуда. — Ах да!.. Вот этот вопрос!.. Положив ладони ей на талию, я могу наблюдать за тем, как смущенно краснеет Каталин, как будто она все еще девственница, а я не ее парень. Пригрозив мне ручкой и со всей серьезностью взглянув на меня, моя своенравная блондинка по-деловому предупреждает: — Не заставляй отдаляться от тебя… Я прижимаю ее к себе теснее, и она вскрикивает. А потом, захохотав, вновь делается строгой. Одну руку она упирает мне в грудь. — Вообще-то вы даете мне интервью, сеньор Ферраро! — восклицает она неестественно досадливо и раздраженно. Я смеюсь над ее фальшивым гневом. Когда она по-настоящему злится из-за моей легкомысленности и дурашливости, то становится ещё красивее. Я не могу не замечать, как в такие моменты ее щеки вспыхивают, а губы приобретают еще более алый оттенок, чем обычно. Она необыкновенно привлекательна, стоит ей только рассвирепеть. И мне нравится доводить ее до такого состояния. Пока Каталин прилагает все силы, чтобы справиться со мной, по радио начинает играть одна из тех песен, oт которых так тащатся девчонки. Я однозначно не поклонник подобной музыки, но звучащие из динамика слова вынуждают к ним прислушаться. “Вот он я, с сигаретой в без четверти три, Не пропускаю ни одной вечеринки, Использую любую возможность. Новые друзья — целые толпы — Пропадают с наступлением утра. Я оберегаю своих демонов, Но никак не могу насытиться. Дни пролетают, исчезают, Я просыпаюсь рядом с теми, кому мне нечего сказать. Я не исправлюсь. Я думал, что не исправлюсь. Но потом появилась ты и всё изменила.” Это и правда то, что Каталин со мной сделала — изменила меня. Улыбка пропадает с моего лица. Я вмиг превращаюсь в другого человека — глубокомысленного, задумчивого. Провожу костяшками пальцами по светлой коже ее скул. Пропускаю через пальцы длинные густые волосы. Как я люблю зарываться в них носом и забывать обо всех проблемах… Каталин — как безопасная гавань, как уединенная бухта, где я могу найти свое успокоение, когда весь окружающий мир давит и душит. “Своей любовью, своей любовью. Я стал лучше, стал лучше. С твоей любовью, с твоей любовью. Я стал лучше, стал лучше. Милая, мои ошибки, это они привели меня к тебе. В твоих объятьях я чувствую, что умру за тебя И за твою любовь, твою любовь, Я стал лучше, стал лучше.” — Мне нравится эта песня, — отбросив ручку и блокнот с заумными вопросами, признается Каталин, заметно расслабившись. Ее руки обвивают мою шею, и я привстаю, чтобы прижаться к ней ближе. — Ужасная песня, — вру я, скрыв от нее хитрую усмешку. “Я думал, я покорил все высоты, Но ты пришла и затмила всех. Ты сияешь даже в кромешной ночной темноте, И я первый покорюсь тебе. Дни пролетают, исчезают, Я просыпаюсь рядом с теми, кому мне нечего сказать. Я не исправлюсь. Я думал, что не исправлюсь. Но потом появилась ты и всё изменила Своей любовью, своей любовью. Я стал лучше, стал лучше. С твоей любовью, с твоей любовью. Я стал лучше, стал лучше. Милая, мои ошибки, это они привели меня к тебе. В твоих объятьях я чувствую, что умру за тебя И за твою любовь, твою любовь, Я стал лучше, стал лучше.” — Прекрати, — Каталин снова смущается, прикасаясь к коротким каштановым прядям на моей голове. Ее голос звучит значительно тише, а сама она беспрестанно прячет милое личико на моей груди. Она стыдится и краснеет из-за того, что я возобновляю движения бедрами. Ее дыхание становится учащенным и из горла вырывается свистящий хрип. Я полностью теряю контроль над собой и своими желаниями. Хватая ее по-животному за бедра, стискиваю до боли зубы и щипаю за нежную кожу округлых ягодиц. Моя маленькая-маленькая девочка. Такая хрупкая и беззащитная. Я резко переворачиваюсь в постели так, что Каталин оказывается подо мной. Она выдыхает, не отнимая изящных ладоней от моей груди. Ее бирюзово-морские глаза широко распахнуты, волосы растрепались по подушке. И выглядит она сейчас, словно ангел. Каталин, впрочем, всегда кажется чертовски невинной, чем лишь сильнее возбуждает меня. — Ты должна стать моей женой, — отчаянно сиплю, приникнув губами к ее уху. — Ты настолько моя, настолько во мне, в моей голове, в моем сердце, что я никогда уже не смогу тебя отпустить!.. Низкий шепот, уверен, напрягает ее. Она совершенно не расслаблена, и ситуация значительно усугубляется, когда я запускаю руку ей под короткие шортики и стринги. Я ощущаю пальцами ее пульсирующий клитор, а плоть до того влажная, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не войти в нее прямо сейчас же. — Ты же знаешь, какой я жуткий собственник, — хрипя, по-прежнему томно произношу, запуская внутрь Каталин сразу два пальца. Ее великолепное тело отзывается мгновенно. Она, простонав мое имя, вонзает ногти мне в плечи. Ее стройные бедра поднимаются, а потом она запрокидывает голову и изгибается в спине. — Ты же знаешь… — повторяю я, практически теряя терпение. Мне нужно быть в ней. Мне необходимо это. Она и слова не говорит, только всхлипывая от удовольствия. Я контролирую ее оргазм, поэтому Каталин не перестает хныкать…. Меня до безумия раздражает ее упрямство. И почему она считает, что нужно ещё подождать, когда я готов взять ее в жены хоть сегодня?! За считанные секунды я избавляюсь от одежды, а затем стягиваю шорты и трусики с Каталин. Она лежит передо мной с широко разведенными ногами в одном топе. Я не могу отвести глаз от ее влажного горячего центра. С каким-то неистовым восторгом я разглядываю ее набухший, налившийся желанием и кровью клитор. Моя. Она полностью моя! Клянусь, что могу кончить прямо в эту минуту!.. Я резко вхожу в нее, но потом сбавляю темп, чтобы доставить ей как можно больше наслаждения. Она двигается вместе со мной и, громко выдохнув, прикрывает глаза. Яростно трахая ее, я восхищенно смотрю на Каталин, которая касается руками мягкого изголовья кровати. Поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, она не перестает стонать. Мое имя, слетающее с ее губ в эти мгновения экстаза, звучит, словно музыка. |