Онлайн книга «Я. Хочу. Тебя.»
|
Ни хера сама не дойдет. Ноги наверняка подгибаются. Если уж даже меня, привычного мужика, так одуренно ведет! Да и хрен оторвусь я уже. Только чуть отпустил, а внутри все уже реветь начинает. Будто ледяным ветром ошпарило без ее одуряющей горячей коже на моей груди! – Пошли, маленькая. Подхватыываю на руки. К себе прижимаю. Блядь, только бы аккуратнее с ней. Чтобы и правда ребра не раздробить. Ее же вжимать в себя со всей дурью хочется! Только силу могу не рассчитать! Что ж это, на хрен, такое? Завел себе. Девчонку. С которой только и делать, что сдерживаться! – Даже не думай! Отрицательно мотаю головой, когда пытается выдернуть ноги, которыми обвиваю себе бедра. Да. Хреновый вариант. Я знаю. Потому что она абсолютно голая. Вся на моей груди распластанная. И каждый шаг грозит тем, что член разорвет на хрен штаны и вобьется прямо в ее промежность! И так уже дергается. Горит. Кровь такими мощными толчками гоняет, что прямо в мозг набатом лупит. Кувалдой. Но, блядь, я на миллиметр уже отодвинуть ее не могу! Чувствую, как головка о ее складочки трется. С каждым движением упираюсь все сильнее. И кайф ловлю запредельный от того, как она дрожит. Как ее глазки все шире и шире становятся. Распахиваются для меня. Да, детка. Я большой. Но и ты сейчас распахнешься. Вся. Полностью. И примешь меня на максимум! Сладкие твои всхлипы, девочка! Ох, сладкие! Хватит. Посопротивлялась уже. Повыпендривалась. Побегала. Теперь послушная. Голову мне на грудь опускает. Обеими руками плечи обволакивает. И дрожит. Блядь, так дрожит, что во мне мотор гудеть до глухоты начинает! – Эй. Я не понял? Что это за на хрен мокрота на моей груди? Облизать по дороге язычком решила? Не похоже… – Эй. Зеленоглазка. Ты что? Вздергиваю подбородок. На себя смотреть заставляю. А зеленоглазка моя… Все, на хрен, слезами обливается! – Ты что, девочка? Всхлипывает, одновременно цепляясь за мои плечи руками. И лицо спрятать на груди пытается… – Эй. Он что? Он тебя обидел?! Блядь. Надо еще разобраться, как она к Гудимову попала! Сразу же ярость закипает внутри. Почему, если Ника его шлюхой оказалась, шаталась в клубе? Глазки мне строила? И по парку моему разгуливала с тем недоразумением? Сомневаюсь я, что Гудимов такую свободу своим забавам сексуальным дает! Мотает головой, продолжая обливать меня слезами. – Ника! Уже нависаю. Доправляю до спальни, бросая на постель. – Или ты меня? Боишься? Блядь, судя по всему, так и есть! Дрожит вся. Жмется к изголовью постели – Не трясись. Блядь. Такого еще не бывало! В моей постели? И реветь? Охренеть, ночка! Все с ней, с зеленоглазкой этой, не так! – Успокойся, – накрываю одеялом. Заворачиваю так, что одни глаза торчать и остаются. Всхлипывает. Но хоть Ниагарский поток остановился. И то хорошо. – Я же не зверь, – бурчу, прижимая ее к себе сильнее. – Дичь с тобой никакую творить не собираюсь. Есть хочешь? Или выпить чего-нибудь? Снова мотает головой, но я таки поднимаюсь. Принесу ей поесть. И чего-нибудь покрепче. Не терплю пьяных женщин. Но тут, видно, по-другому не обойтись! – Давай, – буквально вливаю в нее стакан мартини, слушая, как стучит зубами по стеклу стакана. – И ешь давай. А после мне расскажешь все, что у тебя там в голове происходит! Блядь. Не женские исповеди я собирался этой ночью слушать! Точно нет! Но я ж и правда. Не зверюга какая-то бешеная. Чтобы драть ревущую девчонку! На хрен оно мне надо! – Ника. Мое терпение уже далеко на исходе. Никогда еще не приходилось так сдерживаться! Это не говоря уже о том, что никогда еще так не срывало башню! И так сегодня чуть лишнюю войну из-за нее не начал! Внутри все кипит! Но я вздыхаю. Сквозь сжатые зубы. Выпуская воздух со свистом. Несколько раз сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы чуть охладиться. – Давай, девочка. Блядь. Первый раз в жизни чуть не с ложечки кормить кого-то приходится! Нет, ну с Давидом бывало. Да. Брат младший. Несмышленый. Умел по молодости с бурлящей кровью в драку влезть. Против толпы. Его не только из ложечки. Его и через трубочку кормить приходилось со сломанной челюстью! И еще от старшего нашего братца прятать! Это да. Тогда тоже дурака ушлепать хотелось. Со всей дури. Так добавить, чтоб на всю жизнь неповадно стало нарываться! Но чтобы женщину… В собственной постели… И с гудящими яйцами! Да, Арман. Ты дожился. До ручки. – Давай. Ешь. И запивай. Да фигня это, ешь давай, – очень стараюсь не зарычать, когда она с ужасом округляет глаза и пытается отползти, вжимаясь прямо в дерево кровати. И только из-за того, что мартини разлилось на простыню! Блядь! Да кто ж это так зашугал девчонку?! – Ника. Это мелочи. Ерунда. Мы эту простынь выкинем, ну? Подумаешь! Ты сейчас все съешь, а потом мне все расскажешь. Кто обидел? – Ладно. Давай так. Я лучше сейчас выйду. Только ты не сбегай. Даже не думай. Приходи в себя. С остальным разберемся. Блядь. Это мне не нравится! Вот совсем! Поначалу даже решил, что под дурью девчонка! А нет. Перешуганная. Затравленная какая-то. До жути. Даже те, кого наказать привозили в « Энигму» и то выглядели лучше. Ярость внутри вскипает. Клокочет, как только выхожу из спальни, аккуратно прикрывая за собой дверь. Какой это смертик мне такую ночь испортил? – Ника? Добрых полчаса меряю шагами коридор под спальней. Время ей даю. Словно добычу свою стерегу. Делами заняться, спуститься вниз как-то не выходит. Рядом бы остался. Но мое присутствие ее явно пугает. Офигеть. |