Книга Эти ведьмы не горят, страница 37 – Изабель Стерлинг

Я резко отстраняюсь.

– Что ты делаешь?

– Разве непонятно? – Она вновь подается вперед.

– Вероника, между нами все кончено. Нужно отпустить ситуацию и жить дальше. – Я соскальзываю с кровати, но секунду спустя бывшая следует моему примеру, сокращая расстояние между нами, а стена преграждает путь к побегу.

Вероника замирает передо мной, из глаз у нее текут слезы.

– Ханна, я напортачила. Я все испортила своим эгоизмом, властностью, невниманием. Я могу исправиться. И хочу исправиться ради тебя. – Она пытается меня поцеловать, но я отворачиваюсь, и поцелуй приходится не в губы, а в щеку.

– Понимаю, тебе страшно, – говорю я, хотя самой аж до колик неловко. – Но это не означает, что наши отношения до сих пор работают. – Пытаюсь проскользнуть мимо, но Вероника не пускает.

– Дай мне еще один шанс. – Она убирает волосы от моего изрезанного лица. – Мы с тобой созданы друг для друга!

– Я не могу. Я не…

Не обращая внимания на мои вопли, Вероника припадает губами к моему рту.

Нежеланный поцелуй – как ржавый гвоздь в гроб моего сердца. Я отталкиваю Веронику и прорываюсь в центр комнаты.

– Черт подери! Я не включаю сволочь, но так ведь нельзя! Сколько раз нужно повторить, чтобы ты оставила меня в покое?!

– Ты меня не слушаешь! – Вероника вытирает черные от туши слезы, бегущие по щекам. – Я пытаюсь извиниться. Я хочу, чтобы ты снова стала моей. Навсегда.

Скрещиваю руки на груди, заставляя себя держаться с достоинством.

– Твоей я не стану. Ты для меня пройденный этап.

– Да неужели?! – фыркает Вероника.

На языке крутятся резкие словечки, но вдруг вспоминается кровь на лице Вероники. И в глаза бросается синяк, темнеющий у нее на подбородке. Гнев я сдерживаю.

– Такое случается.

Она пристально на меня смотрит, наклоняет голову, прищуривается.

– Не так быстро. Только если… – Вероника качает головой. – Скажи мне, что это неправда.

– Что?.. – уточняю я, а у самой сердце колет. Вероника знает. Понятия не имею откуда, но знает. Щеки горят адским пламенем.

– Ты спала с кем-то еще? – Слезы текут по ее щекам черными реками. – Как ты могла?!

– Как я могла? Вероника, мы больше не вместе. С кем я сплю, тебя не касается.

– Теперь ты призналась! Ты изменила мне. Прекрасно, мать твою! – Вероника вытирает растекшуюся тушь. – Дура я! Какая же дура! Знала ведь, тебе доверять нельзя.

– Что?! – В груди вздымается магическая сила, но, почувствовав острую боль, я осаживаю энергию. – Я никогда и ничем не предавала твое доверие.

– Вспомним, кто оборвал наши отношения?

– Хватит, господи, хватит! Не видишь, что общаться нам вредно? Почему ты хочешь быть со мной, если мы только и делаем, что ругаемся?! – На это у Вероники ответа нет. – Вот именно. Чтобы ты знала: с Морган я не спала. И даже если бы переспала, тебя это никак не касается.

Комнату пропитывает злая тишина.

– Кто. Такая. Морган, мать ее?

Черт!

– Да никто.

Веронику не проведешь.

– Кто она, Ханна?

Я гордо поднимаю голову. Не позволю никогда Веронике меня гнобить! Не позволю себя обижать только потому, что ей страшно. Тем более, спасла ее я.

– Девушка с вечеринки Нолана. Сегодня у нас было первое настоящее свидание, – запоздало признаюсь я, и слова повисают в воздухе между нами.

Вероника прищуривается, хватает сумочку и швыряет в нее телефон.

– Ты не на работе была, когда я звонила? Ты ходила на свидание с гребаной регуляркой! – Вероника сгребает с тумбочки свои ключи, и металл скрежещет по дереву. – А тебе приходило в голову, что твоя Морган может быть Кровавой Ведьмой? Она переезжает в Салем, и вдруг начинаются нападения. Почти уверена, в семье она единственный ребенок. Я угадала?

– Но это не значит, что Морган – Кровавая Ведьма. В твой дом вломилась явно не она. Морган была со мной, когда ты позвонила. – Я закатываю глаза, но Вероника распахивает дверь комнаты для гостей. – Куда ты направилась?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! – Она оборачивается, сердито на меня смотрит, потом исчезает за дверью.

– Черт подери, Вероника! – Я бегу вслед за ней по лестнице. – Здесь ты в безопасности! Эй, ты куда?

Не оглядываясь, Вероника направляется к входной двери, надевает сандалии и отпирает замок.

– Попытаю счастья с Саванной. Тут я не могу оставаться больше ни секунды.

– Не делай вид, что я тебя бросила. Я помогла тебе. Я не зацикливаюсь на наших отношениях – и что с того? – Выбегаю за ней на крыльцо. – Не глупи, Вероника! Понимаешь ведь, что здесь безопаснее, чем у Саванны. Кстати, она вполне может быть Кровавой Ведьмой.

– Замолчи! Просто замолчи! – Вероника быстро шагает по подъездной аллее и замирает у своей машины. Фонари горят у моей бывшей за спиной, поэтому ее лицо оказывается в тени. Смотрит Вероника на окно, заколоченное после того, как кирпичом выбили стекло. – Ханна, Кровавая Ведьма уже в курсе, где ты живешь. Может, именно тебе нужно бояться.

* * *

Меня будит гром.

От молний опущенные веки краснеют, дымка забытья рассеивается. Очередной раскат сотрясает кровать. Картины с грохотом ударяются о стены. Банка с кистями летит на пол. Я резко сажусь. Комнату сотрясает не гроза на улице, а гнев Стихийной Ведьмы.

На пороге моей комнаты стоит мать, за спиной у нее – папа. В глазах у мамы – страх и изнеможение: от такого сочетания мне мигом становится не по себе.

– Где Вероника?! – спрашивает она, сердито на меня глядя.

Последние остатки сна улетучиваются.

– Отправилась ночевать к Саванне.

Отец проходит в комнату вслед за мамой и скребет щетину на подбородке.

– В каком смысле? Твоя бабушка четко объяснила, где Веронике надо ночевать.

– Прости, пап, – говорю я, виноватой себя совершенно не чувствуя. – Мы поссорились. Вероника психанула и сбежала. Не могла же я к кровати ее привязать. – Смотрю на часы: сейчас только четыре утра. – Зачем вы встали в такую рань?

Мама опускается на край постели.

– Леди Ариана созывает собрание ковена. Тебе нужно приготовиться.

– Даже солнце еще не взошло. – Я со стоном падаю на подушки.

– Она сказала, дело срочное, – отвечает мама.

Родители переглядываются. В глазах у них невысказанная тревога, которой со мной они делиться не желают.

– Собирайся! Опаздывать нам не стоит, – добавляет мать.

Родители покидают комнату, и я за шиворот вытаскиваю себя из кровати. Тело еще болит после вчерашней стычки. Руки и ноги свинцово-непослушные, а голова ватная.