Онлайн книга «В сентябре вода холодная»
– Вы – моя последняя надежда. Да-да… – Он нервно закивал. – В чем? – Кажется, меня подозревают в убийстве Гели. – Но вы же не убивали? – Разумеется – нет! – вскрикнул Горский. – Но я знаю, кто убил! – Неужели? – заинтересовалась Анна. – Ее любовник Евгений Хаустов. – Вы знали об их связи? Едва заметно кивнув, Горский опустил голову. – Знал и терпел, потому что любил жену. – Рассказали об этом следователю? – Рассказал, но по его реакции понял, что старик Хаустов уже занес ему денег. – Только предположение. Наверняка вы этого знать не можете. – Ах, бросьте, дорогая! Вы еще молоды, а я достаточно потоптал эту землю. – От меня чего вы хотите? Ведь я не веду это дело. – Вас послушают. У Хаустова были основания желать Гелиной смерти. У них случился конфликт из-за денег. Для вас, наверное, не секрет, что они были бизнес-партнерами. – Не думаю, что это хорошая версия, однако при случае замолвлю за вас словечко. – Благодарю! – Горский встал, но потом вернулся на место. – Могу ли я быть чем-то полезным? – Можете, – уверенно заявила Анна. – Расскажите, что связывало Ангелину с Деминым. – Он не был ее любовником! – мгновенно отреагировал Горский. – Так что же? – Юность… студенчество… По крайней мере так говорила Геля. – Демин учился в радиотехническом? – Вовсе нет. Валерий Иванович окончил юридический факультет. Стерхова уточнила: – В Энске? – Разумеется. И, насколько я знаю, после окончания пошел в дознаватели, но уже через год получил звание лейтенанта, перевелся в Следственное управление и сделал карьеру. Впоследствии получил должность начальника отдела в Урутине. – Горский воздел палец кверху. – Помяните мое слово, со временем Демин окажется в Москве! – У него серьезные связи? – Кто-то по линии жены. – Кем были его родители? – Точно не знаю, но, по-моему, весьма состоятельные люди. – С чего вы решили? – В студенчестве Гелечка вращалась в обществе так называемой «золотой молодежи». Демин был из них. – А что скажете про Большакова? – спросила Анна. – С этим жизнь обошлась не по-доброму, – ответил Савелий Павлович, но, передумав, поправился: – Хотя он сам во всем виноват. – И в чем же заключалась его вина? – Сергей Большаков – игрок. – В карты? – спросила Анна. – Карты, игровые автоматы, подпольные казино – все что угодно. Но Геля его ценила, считала, что Большаков – преданный человек. Нужно заметить, это качество она ценила в людях прежде всего. И, разумеется, сама была преданной. Неверной, но преданной. – Немного помолчав, он разочарованно добавил: – Хотя, если задуматься, в сущности, что такое физическая измена? Так, ерунда. Это как с дураком в очереди поговорить. – Или выпить стакан воды, – проронила Анна, вкладывая в эти слова глубинное чувство вины. – Геля всегда возвращалась ко мне, и я этим дорожил, – резюмировал Горский. – Так что насчет Большакова? – Он знал Гелю с юности, но никогда не переступал черты. Последние годы работал у нас водителем. – Ангелина рассказывала вам про Артема Басова? – Насколько я знаю, он был ее первой любовью. Иногда она упоминала о нем в разговоре с Хаустовым. Басов трагически погиб, и Геля долго его оплакивала. – Горский взял шляпу и, прощаясь, прижал к груди: – Очень на вас надеюсь. В десять вечера Стерховой позвонил ее шеф, Юрий Алексеевич Савельев. Задав пару необязательных вопросов, он перешел к делу: – Сегодня я получил заключение по останкам. – Та-а-ак… – протянула Анна и резко села в постели. – В представленных образцах – только Юлины кости. – А как же детский скелет?! – Это другое… – Начав говорить, Савельев вдруг замолчал. – Что значит другое? – К нам эти кости не имеют отношения. Это чужая девочка. – Вы уверены? – Дело не во мне, а в результатах экспертизы. Еще одна информация – скелет относительно свежий, ему от десяти до двенадцати лет. – Возраст ребенка определили? – Девочка была немного старше моей племянницы, года на два. Немного помолчав, Стерхова заговорила, словно оправдываясь: – Юрий Алексеевич, мы очень тщательно искали, сквозь сито землю просеивали. Он задумчиво обронил: – Кажется, ты чего-то не понимаешь. Тани там нет. – Предполагаете, что она жива? – Хотелось бы в это верить. – Савельев сказал это так, будто вот-вот заплачет. – Когда перешлете мне результаты экспертизы? – спросила Анна. – Распоряжусь, чтобы отправили как можно быстрее. Сканы перешлют в приемную урутинского отдела завтра. Спокойной ночи. Разговор оставил неприятный осадок, как будто весь этот ужас случился только что, и было невыносимо ждать утра, чтобы найти информацию по скелету ребенка. Переживая нечеловеческие терзания и вконец обнаглев, Стерхова позвонила Рябцеву: – Иван Николаевич, мне снова нужна ваша помощь. – Судя по времени, у вас что-то серьезное. Подождите, я выйду из спальни. – Спустя несколько секунд он разрешил: – Говорите. – Прошу вас, припомните: лет десять назад возбуждалось дело по факту похищения или убийства ребенка? – Лена Голованова, пяти лет. Пропала с игровой площадки в своем дворе. Позже выяснилось, что ее увел сосед по подъезду. – Убил? – Убил, но обойдусь без деталей. Этого дерьма нахлебался еще тогда. После убийства положил ее в сумку и вывез в лес. – Как установили? – При обыске в квартире обнаружили платье девочки. – Признался? – Куда бы он делся… Но место захоронения так и не вспомнил. Раз пять выезжали в лес, и все впустую. А почему вы об этом спрашиваете? – Тот скелет, что нашли в лесу… Это не дочь Савельева. – Да что вы говорите?! Тогда это точно Голованова! – Он сбавил тон. – Легко проверить, мать жива. – А нам придется снова искать… – усталым голосом проронила Анна. – Искать нужно в разных направлениях. Я бы на вашем месте проверил всех усыновителей. Девочка, возможно, жива. В начале двухтысячных выправить документы на ребенка было обычным делом. Как правило, это делали через детдома, я с таким сталкивался. |