Онлайн книга «Убийца возвращается дважды»
– Давайте попробуем, – согласился Кориков. – Также необходимо восстановить небольшой фрагмент воспоминаний. – С удовольствием. – Имеете достаточный опыт? – с недоверием осведомилась Анна. – Если вы не расслышали, повторю: я занимаюсь этим на протяжении тридцати лет и разработал свою, уникальную технику возвращения пациента в прошлое путем погружения в сомнамбулический транс. – Ну, это не новость. Разве состояние гипноза не есть сомнамбулический транс? Замечание Анны, казалось, раззадорило Корикова, он не был ни обескуражен, ни разозлен. – Я работаю на глубочайшем уровне погружения в транс. Повторяю, на глубочайшем! Когда пациент достигает такого уровня, суета ума и помехи уходят, и у гипнотерапевта появляется доступ ко всей информации. – А разве другие гипнотерапевты действуют иначе? – Упорство, с которым Анна расспрашивала Корикова, выдавало в ней въедливую, принципиальную особу, какой она и была в самом деле. – Большинству из них не нравится работать с глубоким погружением пациента. – С чем это связано? – Приходится иметь дело со странными вещами. – Какими, например? – не отставала Анна. – Ну, вот вам недавний случай из моей практики… – Кориков поудобнее устроился в кресле и забросил ногу на ногу. – Некий молодой человек в состоянии глубочайшего транса поведал, что его похитили внеземные существа, прилетевшие на неопознанном летательном аппарате. Анна опустила глаза и медленно процедила: – Надеюсь, вы понимаете, что, рассказав эту историю, только вызвали недоверие к себе и к своему методу? – Из песни слова не выкинешь, – хладнокровно заметил Кориков и поинтересовался: – Лично вы, Анна Сергеевна, можете утверждать, что никаких инопланетных существ и НЛО не существует? Не сдержавшись, она улыбнулась: – Нет, не могу. Кориков перевел заинтересованный взгляд на Платонова: – А вы, молодой человек? Павел буквально взвился от распиравшего его желания высказаться: – Да, я сам его видел! Представьте себе гигантскую серебристую сигару в небе на высоте нескольких километров. А еще – сгусток плазмы, из которого шел световой луч… – Павел! – оборвала его Анна. – Мы сейчас не об этом. – Простите. – Если позволите, я продолжу. – Кориков хитро улыбнулся. – Сейчас я объясню вам отличия моего метода от других, как вы говорите, таких же… – Я только предположила, – заметила Анна. – Большинство гипнотерапевтов работают на эмоциональном уровне пациента, предпочитая вводить его в состояние полутранса. Возвращать людей в прошлое и удерживать на эмоциональном уровне тоже достаточно сложно, но при такой глубине погружения невозможно получить доступ к реальной информации. Особенно если с ней связан страх. – Почему? – Страх – это самая сильная эмоция. Он искажает реальность. – Ну, хорошо. Как в таких случаях поступаете вы? – Однажды я обнаружил, что, погружая пациента на самый глубокий уровень транса, который только возможен… – На уровень сомнамбулы, – увлекшись рассказом гипнотизера, вмешался Павел. – Совершенно верно, – одобрительно кивнул ему Кориков. – Я понял, что на этом уровне могу обойти страх и напрямую обратиться к подсознанию пациента. Сознание в этом случае уходит на второй план, а подсознание рассказывает, что же произошло в самом деле. И знаете, после того, как я это понял, странные вещи начали происходить… – Про НЛО вы уже рассказывали, – заметила Анна. – Прошу дать мне закончить, – попросил Кориков. – Тогда – ближе к делу. – Нетерпеливый ждет дважды. Слышали такое выражение? – Слышала. Продолжайте. – Упомянув о странных вещах, я имел в виду защитные воспоминания. – Объясните, в чем их суть. – Человеку кажется, что он что-то видел, но это – иллюзия. Всего лишь способ подсознания защитить его психику. – Не наш случай, – уверенно заявила Анна. – Свидетельница четко помнит момент убийства своей матери. – Вы не можете знать наверняка, как не можете отрицать существование НЛО, – сказал Кориков, но тут же спросил: – На чем мы остановились? – На подсознании, которое оберегает психику защитными воспоминаниями, – напомнил ему Павел. – Я абсолютно уверен, что при таком глубочайшем погружении в транс люди не фантазируют, никаких трюков или обмана не происходит. И когда после выхода из транса пациенту передаешь его собственный рассказ, десять из десяти утверждают: это не то, что они запомнили. На самом деле все, что пациент рассказал в состоянии транса, – абсолютная правда. И все почему? Потому что здесь не было страха. – Но как вы этого добиваетесь? – Подождите… Есть еще одна важная вещь. – Тогда объясните, – сказала Анна. – Пациент погружается в свою прошлую жизнь и действительно снова проживает ее… – Кориков многозначительно замолчал, поднял указательный палец и продолжил: – Но он проживает ее как посторонний человек. Подсознание говорит о нем в третьем лице: он сделал, она пошла. И здесь нет никаких эмоций. Поэтому во время сеанса я говорю примерно так: ну, хорошо, расскажи мне, что на самом деле произошло с этой девочкой? Я никогда не называю пережитый опыт пациента преступлением, убийством или насилием. Употребляю нейтральные слова. – Например? – Происшествие. Ситуация. Случай. Кориков замолчал, и Анна ненадолго задумалась, а потом вдруг сказала: – Думаю, нам с вами стоит попробовать. Однако никаких интеграций прошлого опыта! Свидетельнице не нужно знать о том, что мы с вами услышим. – Повторяю вам: интеграция пережитого опыта в жизнь человека – часть психологической терапии, – упрямо сказал Кориков. – Вас пригласили не лечить, а помочь следствию, – категорично заметила Анна. Кориков сделал еще одну попытку: – Это негуманно по отношению к пациенту! И она неожиданно согласилась: – Ну, хорошо, мы с вами еще обсудим этот вопрос. – Когда начинаем? – спросил Кориков, и Анна осторожно, чтобы не обескуражить его, ответила: – Пока не знаю. Пациентка пока не дала согласия. Ситуация казалась безвыходной, но, как известно, судьба всегда оставляет приоткрытую дверцу. В тот момент, когда Анна Стерхова произнесла эти слова, ей позвонила Колодяжная: – Анна Сергеевна, я согласна. Только у меня два условия: пусть гипнотизер приедет ко мне домой и проведет сеанс в присутствии мужа. |