Книга Воля вольная, страница 59 – Виктор Ремизов

Работали не торопясь. Напилили дров, шулюм варили, Колька прилаживал лямки на мешки, приготовленные для Кобякова.

— Чего ты там набрал? Неподъемные! — Дядь Саша не без труда приподнял один мешок.

— Не доверяешь? — Поваренок весело вскинул на дядь Сашу блестящие карие глаза. Пододвинул полено в костер, снял пенку поварешкой. Шулюм был из двух рябчиков, которых Колька добыл вчера по дороге на Юдому.

— Короче так: спальник с лебяжьего пуха...

— Твой? — удивился дядь Саша.

— Ну! Керосин, запасное стекло для лампы, газовая горелка корейская, упаковка баллонов к ней, жратва разная... гречка, рис, патронов две сотни, топор зашибатый... в прошлом году... — Колька прихлебнул чай.

— Нярки копченой надо было положить! В этом году нярка крупная заходила...

— Слушай, тебе говорю, в прошлом году геологи подарили — весной точишь его, осенью острый! Отвечаю!

— Кого?

— Да топор!

— А-а! А то у него топоров тут мало...

— Ты его в руке подержи! — оскорбился Колька. — Что еще? Ну, лук, чеснок, картофана ведро...

— А майонез? — дядь Саша любил майонез.

— Взял ведерко на кило. Не раздавить бы.

— Корейского?

— Ну...

Начало темнеть. Колька снял шулюм, насыпал сухого укропа и поставил к углям. Дров подбросил щедро, костер подумал недолго и стал подниматься. Покуривали молча, щурясь на огонь. Поваренок время от времени прихлебывал крепкий чай и сплевывал под ноги нифеля ^[21].

— Надо было Москвича попросить, чтоб завез на снегоходе... — Дядь Саша бросил окурок в костер. — Домой бы уже ползли. Я так и попер бы ходом, не спал бы! Куда в лесу уедешь?! Завтра дома были бы... Поля заждалась уже!

— Ненадежно! — сказал Колька серьезно. — Охота, то-сё, Москвич с Кобяком не знакомы, где его искать? Оставит в каком-нибудь зимовье шмотки и айда... он тоже на охоту приехал. Москвич, мужик-то неплохой, но... какой-то... себе на уме малость... Нет! — затряс головой.

— Москвич на «Ямахе» не найдет, а мы пешком найдем? Картой твоей я завтра задницу вытру! И все! Надо возвращаться до Москвича, что делать? Оставить ему и той дорогой назад. Там все пропилено...

Колька молчал. Ему нечего было предложить. Одно он точно знал — ему почему-то самому хотелось отдать все это Степану.

— Пойдем вдоль речки, тут у него избушки. Все равно где-то он будет? — сказал Колька, и по его голосу ясно было, что сам он не очень верит в то, что говорит.

— Не знаю... а если он куда-то... капканы ставить отойдет? Да мало ли!

— Куда он отойдет без «Бурана». Лыжи у него и все...

— Ну да... иголку в тайге будем искать. Может, он вообще не здесь... — дядь Саша говорил все это спокойно, понятно было, что он совсем не против пойти, просто домой было поехать лучше. — Давай, наливай твоих рябчиков. Тяги-то с них никакой, ухи бы сейчас жирной... или Полькиных щец со свининкой...

Ели молча. Дядь Саша, наложив полмиски майонеза, похваливал Колькино варево, тонкие птичьи косточки брезгливо все же откидывал в сторону от костра.

— Ничего он, этот Жебровский... не жадный, — сказал вдруг.

— Ну... Мне тоже отвалил... а чего это он должен быть жадным? — не понял Колька.

— Да маленький, и лицом темный какой-то, мне всегда казалось, что если лицо темное, то жадный...

Колька даже есть перестал.

— Получается, что я жадный!

— Почему? Я не про тебя...

— Как же, маленький и лицо у меня... Ну, это я!

— Да не лицо, а... глаза... взгляд какой-то... непонятный.

— Тут не лицо, что-то у него не так... в жизни. — Колька задумался. — Все-таки у него там семья. Правильно? Чего от нее бегать? Кого искать?

— Люди по-разному живут... — философски заметил дядь Саша. — Ты, что ль, часто дома бываешь?

— Я все время дома, чего мне тут — день делов, и вот он я?

— У него другое, видишь как... — Дядь Саша задумался, — вот он достал спутниковый и поговорил с женой: как дела, то-се...

— Когда он разговаривал? — удивился Колька.

— Ну, я, например, говорю... есть же у него телефон.

— Телефон есть, а он ни разу не звонил. Какой-то он один, получается, совсем. Скучно так жить... И дети, чего детей бросать?

— Это просто у тебя маленькие еще, подрастут, они тебя сами бросят. И спрашивать не станут.

— Да я не об этом... видно же, что ему все эти наши дела — икра, менты-козлы... мы обсуждаем, а ему все равно. Прямо терпел, когда мы у него в зимовье жили.

— Ну, понятно, мужик за десять тысяч верст приехал на охоту и с нами возится.

— Все-таки люди должны поддерживать друг друга... — Колька глядел серьезно.

Холодало. Промокшие и не высохшие части одежды схватывало дубарьком. Дядь Саша залез в кузов, качнул бочки с бензином, проверяя, сколько осталось, и завел мотор. Морозный таежный воздух запах выхлопом.

— Айда, давай, вдвоем теплее! — позвал Кольку из кабины.

Утром ветерок разгулялся, вьюжило от реки, засыпало кабину снежком с деревьев, выбираться не хотелось, но и спать сидя уже устали. Колька с матерками на погоду и природу, прихватив телогрейку, соскочил с высокой подножки, хлопнул дверью и пристроился к лиственнице. Другой рукой шапку поправлял, ветром сдувало. Дядь Саша тоже, кряхтя и морщась, полез из теплой кабины.

Запалили костер, грелись, чай пили, доели остатки шулюма, поспорили малость, дядь Саша сверху к своему мешку привязал еще овчинный полушубок, и отправились вниз по Эльгыну. Уговорились идти до первого зимовья и там посмотреть — ночевал, не ночевал, как вообще дела и обстановка. Там и решать, что делать дальше.

Вдоль реки вскоре нашелся буранный путик, заблудиться было невозможно. Сквозь мелкие прозрачные облака проглядывало тихое солнце. Ветер стих и идти было тепло. Дядь Саша время от времени крутил головой и произносил: «О! Тут вот я бы проехал на своем, тут широко. Не лентяй, сосед-то мой, смотри, как тайгу простриг!» Снег валил все последние дни, и местами тонули до колена, а Кольке так и выше. Они менялись, топтали тропу и к обеду, здорово устав, уже молча буровили белую целину, перекуривали на поваленном дереве, снова надевали лямки. Подыскивали, где чайку пивнуть. В одном месте переходили небольшой, захламленный тальниками ручей, дядь Саша присел зачерпнуть водички, а Колька, цепляясь за кусты — мешок оттягивал его назад, — поднялся косогором. Ткнул рукой на мысок с видом на речку:

— Давай здесь! Хорошее место... — Он стал выпрастывать плечо из лямки и в глубине леса среди деревьев увидел избушку.