Книга Расцвет магии, страница 47 – Нора Робертс

– Мама, мама! А Тоня опять заставила щенка летать!

– Мне тогда не исполнилось и шести лет, – фыркнула Ханна и закатила глаза.

– Неправда, семь нам точно сравнялось.

– Какая разница. Все равно тебе запрещали левитировать щенка.

– Ему это нравилось.

– Это тебе так казалось. В любом случае, – последнюю фразу Ханна выделила и подняла бокал, привлекая внимание, – как не-маг хочу заявить: после наблюдения за магией в действии я сочла ее очень важной, веселой и могущественной штукой, но рада, что не обладаю ею, потому что это еще и огромная ответственность. Вы рождены, чтобы нести этот груз. А мне, кажется, – нет, точно! – судьбой предназначено стать врачом. Иногда я думаю о своей родной матери. А ты вспоминаешь Макса, Фэллон?

– Да, как раз сегодня вспоминала.

– А Тоня с Дунканом – своего погибшего отца. Когда же я думаю о родной матери, то понимаю, что ей было суждено прожить достаточно долго, чтобы я могла появиться на свет. Наверняка ей приходилось очень тяжело, все вокруг умирали, но она успела родить меня, чтобы мама, Джонас и Рейчел помогли мне, и это тоже было предначертано судьбой.

– Нам было предначертано стать сестрами, – кивнула Тоня, протягивая Ханне руку.

– Согласна. Знаю, они не оставили бы ребенка умирать, но мама не просто спасла меня, но и сделала гораздо больше: приняла как родную, воспитала, заботилась и любила. Она подарила мне жизнь, чтобы я могла спасать других. Мы все стремимся к этой цели. – Ханна взяла бутылку и подлила сестрам, соратницам, подругам вина. – А сегодня – незаметно – подложили злодеям не просто жучков, но и большую свинью!

– Она много болтает, когда выпьет, – подмигнула Фэллон Тоня.

– Я уже заметила.

– Это правда, – вздохнула Ханна. – Блин, но вы видели все те безделушки, которыми набит Белый дом? Кем себя считают эти уроды, чтобы жить как хреновы принцы, пока люди, так много людей, до сих пор с трудом могут прокормить себя и детей?

– А еще пьянчужка Ханна разбрасывается нехорошими словами на букву «Х».

– Да пошли эти мерзавцы на хрен!

– О, они еще как пойдут, – заверила Фэллон, получая удовольствие от беседы с пьянчужкой Ханной.

– И правильно, пошлите их туда! А у тебя не найдется пиццы? Хочу есть пиццу и обсуждать мужиков!

– О, как раз давно хотела рассказать, что Джастин становится похож на нелетающего щенка, как только видит тебя.

– Он еще подросток, – смерив сестру холодным взглядом, заявила Ханна. – А я говорила про мужиков. И не таких, как Гаррет, который тоже только что слюни не пускает, когда замечает тебя, а скорее как Роланд, с которым вы обжимались пару дней назад. Не думай, что я не обратила внимания.

– Фу, можешь забыть о нем. Отвратительно целуется. Не встречаюсь с такими. Лучше давай обсудим всех парней, которым нравится Фэллон.

– Кто, я? – удивленно переспросила та, переставая ухмыляться. – Разве такие есть?

– Я могу с ходу назвать полдюжины тех, кто облизал бы тебя, как Фред клубничное мороженое.

– Что за нелепости. На которые у меня к тому же абсолютно нет времени. – Фэллон поднялась на ноги, схватила бутылку и поманила за собой подруг. – Идемте наверх и поедим. Мы заслужили первоклассный поздний ужин. – Затем застыла возле лестницы и добавила: – Пожалуй, я буду не против услышать список тех парней.

– Список окажется очень длинным, – рассмеялась Тоня, подходя к Фэллон и обнимая ее за плечи.

Фэллон ожидала нотаций от родителей за свою спонтанную вылазку в Вашингтон. Но не ожидала, что выговоры посыплются со всех сторон.

– Вас могли схватить или еще чего похуже, а мы бы даже не знали, где вы находитесь и что случилось, – возмущалась Лана.

– Этого не произошло, – напомнила Фэллон матери. – Я соблюдала все меры предосторожности.

– Одной из которых, очевидно, являлось нежелание поставить нас в известность, – обрушился на дочь Саймон.

– Эта вылазка была необходимым и просчитанным риском, – попробовала воззвать она к его военной выучке, но отец явно находился в режиме разгневанного родителя. – Я подготовилась и очень осторожно проникла в стан врага.

– Так осторожно, что случайно прихватила с собой Тоню и Ханну.

– Они сами виноваты, – возразила Фэллон, хотя про себя соглашалась с этим упреком Ланы. – Я же скорректировала план. А полученные благодаря прослушке разведданные станут неоценимым подспорьем при нападении на столицу.

– Единственное, что бесценно – это твоя жизнь. И не только для нас с твоим отцом – для всех.

Фэллон слушала и удивлялась, каким образом родителям удавалось заставить ее почувствовать себя бестолковой восьмилетней девчонкой, будто и не было всех сражений, подготовки и чертового предназначения стать Избранной.

– Я предприняла необходимые шаги, чтобы минимизировать потери при захвате Вашингтона. И снова так поступлю, еще не раз делая вещи, которые вас расстроят и заставят переживать. Но, пожалуйста, доверьтесь мне.

– Доверие – это улица с двусторонним движением, Фэллон. Ты действовала, как сочла правильным, но не сообщила нам о своем решении, выказав таким образом неуважение. – Саймон пронзил дочь взглядом и положил ладонь на плечо жене. Родители пустили в ход тяжелую артиллерию, выступили единым фронтом. – Мы не заслужили подобного отношения.

Уже одна эта ссора легла на плечи Фэллон тяжким бременем, но еще пришлось выслушать похожие лекции почти ото всех основателей Нью-Хоуп. Особенно же ранили разочарованные взгляды Фред, ледяные нотации Арлис и гнев – хотя и вполне оправданный – Кэти, которая злилась, что ей не сообщили об участии в операции обеих дочерей.

Даже Чак присоединился к всеобщему осуждению, окончательно добив Фэллон.

– Знаешь самый верный способ деморализовать противника и расстроить его планы? Это во всех играх одна из наиболее распространенных стратегий – да и в истории, кстати, – отсечь голову змее, лишить лидера. Ты подвергла этому риску нас, подруга.

– Пожалуйста, только не ты тоже. Родители уже прочитали мне нотацию на эту тему. А Уилл добавил, до сих пор вспоминаю. Я думала, хоть ты будешь на моей стороне.

– Все, кого ты упомянула, тоже на твоей стороне. Помни об этом в следующий раз.

Снисходительный взгляд Чака, добродушного хакера с фиолетовыми прядями в высветленных добела волосах и с маленькой заостренной бородкой, дал Фэллон понять, что не только родители способны заставить ее чувствовать себя бестолковой восьмилетней девчонкой.