Книга Львица, страница 69. Автор книги Джулия Гарвуд

И хотя для дворецкого было крайне необычным оставлять пост хранителя дома, Брауна это не волновало. Он не собирался покидать хозяйку до тех пор, пока она не окажется в объятиях мужа. Да, он отправится вместе со всеми. И если бы он еще вспомнил, как держаться в седле, то вполне мог бы возглавить кавалькаду.

Кристина не представляла, какой переполох она устроила. Свернувшись комочком под одеялом и прижав к груди подушку Лайона, она тихо плакала.

Когда слезы иссякли, она медленно встала с постели и стала искать ножницы, чтобы обрезать волосы и приступить к траурному ритуалу.

Начиная с этого момента тетя Патриция для нее умерла. Кристина больше никогда не признает ее существования.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы обрезать волосы на несколько дюймов. Кэтлин ворвалась в комнату с перекинутым через руку бледно-зеленым платьем. Ее глаза расширились: Боже, что хозяйка сделала со своими волосами! Но она промолчала и помогла маркизе переодеться.

– Мы будем готовы выехать через десять минут, – прошептала Кэтлин Кристине, прежде чем снова оставить ее одну.

Кристина подошла к окну и долго смотрела на расстилавшийся перед ней пейзаж. Она думала о своей семье. Как Мерри понравилась бы эта природа! Она бы произвела впечатление и на Черного Волка, хотя он, конечно, никогда бы в этом не признался. Он был слишком горд, чтобы сделать подобное признание. Он также был бы озадачен, узнав, что Лайону принадлежат такие обширные земли.

Белому Орлу больше бы понравились здешние конюшни. В них разводили выносливых и сильных лошадей, а новорожденные жеребята были доказательством тщательного отбора.

– Они не умерли! – Голос Кристины зазвенел.

Она снова начала плакать. Нет, они не умерли! Письмо – ложь. Она бы сердцем почувствовала, если бы что-то случилось с ее семьей.

– Я бы знала, – прошептала она. Да, это наверняка обман. Кристина не понимала, как ее тете удалось это гнусное дело, но зло исходило от нее. Эта мегера хотела, чтобы Кристина поверила: ее индейская семья мертва. Кристина не понимала причин.

Лайон сможет все объяснить. Он хитрый воин, он хорошо знает привычки шакалов.

Ей просто необходимо сейчас быть рядом с мужем.

Кристина потребует, чтобы он обнял ее и сказал, как сильно любит. А потом она заставит его поцеловать себя. Он дотронется до нее и прогонит прочь боль и печаль.

Когда Лайон подъехал к своему городскому дому, на ступеньках его ожидал сэр Фентон Ричардс.

Ричардс был серьезен, и Лайон немедленно насторожился.

– Вы прибавили в весе, – заметил он вместо приветствия.

– Да, я поправился, – признался Ричардс с ухмылкой и похлопал себя рукой по животу, где обосновались лишние фунты.

Лайон начал успокаиваться. Судя по поведению Ричардса, возникшая проблема (а в том, что она возникла, сомнений быть не могло: иначе Ричардс не стал бы дожидаться его) не была особенно серьезной.

Ричардс повернулся и постучал во входную дверь, лакей немедленно открыл. Лайон велел слуге взять поводья и заняться конем, а сам повел гостя в библиотеку.

Ричардс тяжело ступал позади Лайона, Это был крупный сутулый мужчина с пышной бородой и посеребренными сединой волосами. Обычно он говорил тихо и был сдержан в своих высказываниях, за исключением тех случаев, когда оказывался в компании Лайона. Тогда Ричардс позволял себе расслабиться: он абсолютно доверял своему молодому другу.

– Поднялся адский шум, еще больший, чем можно было ожидать.

Услышав это, Лайон вопросительно приподнял бровь.

– Рон под домашним арестом, – сообщил Ричардс, устроившийся в одном из кожаных кресел с высокой спинкой. – Я пытался вмешаться, но обвинения уже были предъявлены. Теперь ты должен заняться этим делом.

– Как это случилось? – спросил Лайон. Он сел за стол и начал просматривать сточку писем и приглашений, скопившихся за его отсутствие.

Ричардс хмыкнул:

– Ты довольно хладнокровно воспринимаешь несчастье, постигшее нашего друга.

– Но вы же сказали, что дело теперь за мной. И я обо всем позабочусь. Расскажите мне толком, что случилось. Как…

– Веллингхэм заметил повязку на руке Рона. После этого одна догадка повлекла за собой следующую. Рон слишком рисковал, – заметил Ричардс. – Кажется, он столкнулся с Веллингхэмом, идя домой после твоей свадьбы. Кстати, мне жаль, что я пропустил торжество. Но ничего нельзя было поделать. Я вернулся в Лондон только позавчера.

– Это была скромная свадьба, – сказал Лайон. – Вы непременно должны приехать в Лайонвуд и познакомиться с моей Кристиной… Как Рон воспринял случившееся? – спросил он, вновь возвращаясь к теме.

– Со своим обычным легкомыслием, – сухо заметил Ричардс. – Поскольку ему запрещено выходить, он каждый вечер устраивает у себя званые вечера. Кстати, и сегодня тоже. Я собираюсь побывать там.

Ричардс остановился и довольно долго и многозначительно смотрел на Лайона.

Лайон усмехнулся.

– Ладно, и я буду там, – сказал он старшему товарищу. – Только не приносите с собой ничего ценного, Ричардс. Вряд ли вы захотите, чтобы вас ограбил Джек.

– А, значит, Джек там должен появиться?

– Можете не сомневаться.

– Вот уж Рон позабавится, а? – заметил Ричардс. Внезапно он выпрямился в кресле и заговорил уже другим, серьезным тоном. – Теперь, когда проблему Рона мы обговорили, я коснусь другой причины, которая привела меня сюда. Это, если быть точным, отец твоей жены.

Вот тут Ричардс полностью завладел вниманием Лайона. Маркиз оттолкнул письма в сторону и подался вперед.

– Ты знал, что твой тесть на пути в Лондон?

Лайон покачал головой.

– Откуда вы знаете его? – спросил он.

– Его зовут Эдвард Сталински, но это тебе, конечно, известно, – сказал Ричардс.

Лайон кивнул. Он действительно знал, как зовут тестя, но только потому, что видел, как Кристина подписывала брачное, свидетельство.

– Да, барон Сталински, – повторил он, побуждая Ричардса продолжить рассказ.

– Очень давно он оказал нам одну услугу. Дело Брисбена. Ты слышал что-нибудь об этом неприятном происшествии?

– Неприятном происшествии? – Лайон покачал головой. – Помнится мне, что битву при Ватерлоо вы назвали неприятным для Наполеона происшествием, – сказал он. – Расскажите мне о деле Брисбена. Я ничего о нем не помню.

– Ты тогда еще был зеленым парнишкой. Но все же мне казалось, что ты должен был где-нибудь услышать об этом. Я все время забываю, что на добрых двадцать лет старше тебя. Наверное, пора молодым возглавить дело, – добавил он со вздохом.