Книга Путешествие за смертью. Книга 1. Могильщик из Таллина, страница 2 – Иван Любенко

— Простите, а где господин Тамм?

— Он пошёл за вашим фальшивым паспортом, — небрежно бросил Ардашев и плюхнулся в кресло напротив.

— Пожалуй, я зайду в другой раз, — вставая, робко проронил визитёр.

— Сядьте! — велел Ардашев и опустил руку в карман пиджака.

— Простите, а почему вы мне приказываете? — покорно усаживаясь на стул, вопросил Минор. — Кто вы такой?

— Ваш друг. И хочу вам добра.

— Надо же! Я сразу так и понял. Как вас величать?

— Зовите Иваном Ивановичем.

— Ивановым?

— Угадали.

— Какое редкое сочетание имени, отчества и фамилии! Случаем, не из России? — уже окончательно овладев собой, сострил дипломат.

— Отрадно, что к вам вернулось чувство юмора. Значит, вы готовы меня выслушать.

— Что вам от меня надобно?

— Ничего особенного. У меня есть некоторые вопросы, а у вас — ответы. Мне нужно две-три встречи в месяц до тех пор, пока вы ещё работаете в советском представительстве. А как его покинете — мы навсегда расстанемся.

— А я если я не соглашусь?

— Уверен, что согласитесь. Вы умный человек и не захотите, чтобы вашему начальнику Георгию Александровичу Стародворскому — уполномоченному Наркомата внешней торговли в Эстонии — на стол легли подробные сведения о ваших мошеннических сделках с господином Крафтом, любовником вашей свояченицы. Надо отдать должное вашему проворству: вы умудрились не только перетянуть в Ревель почти всех родственников, но и дать им возможность кормиться от советского представительства в Эстонии. А впрочем, я могу и не сообщать о вас Стародворскому, а послать копии банковских счётов, открытых Крафтом на ваше имя в Стокгольме, напрямую товарищу Бейтнеру, занимающему должность начальника отдела местных заграничных агентур в Наркомвнешторге. Говорят, он бессребреник и садист. Сказывают, хвалится, что лично вывел в расход сто душ офицеров в восемнадцатом году. Думаете, он вас пожалеет? Ничуть. Он напишет рапорт, и Коллегия ВЧК заочно вынесет вам смертный приговор. Вас уже не спасёт ни шведский, ни американский, ни любой другой паспорт. Они даже искать вас не будут. Вы сами придёте на Лубянку и вернёте всё что украли у советской власти. А знаете почему? Потому что прежде они похитят вашу жену и дочь. Согласитесь, это словосочетание «украденное у советской власти», звучит смешно, ведь сама эта власть воровская и незаконная, занимающаяся убийствами и грабежами, которые теперь она называет «приведением смертных приговоров в исполнение» и «конфискацией имущества» социально чуждых элементов.

— Вы беляк?

Ардашев пожал плечами и выговорил:

— Я патриот России. А большевики — ненавистники всего русского народа, вооружённые антироссийской теорией немца Маркса, который ещё в «Учредительном Манифесте Международного Товарищества Рабочих» сетовал на европейские державы, попустительствующие, так называемой экспансии России, набирающей силы после Крымской войны. Помните?

— Допустим.

— Не хочу утомлять вас расхожими фразами Маркса о «славянских варварах», «иге славян» и «зловещей фигуре России». Скажу одно: вы совершенно правильно делаете, что боритесь с большевизмом экономическим путём. Я вас понимаю. И, в свою очередь, если вы захотите, сделаю всё возможное, чтобы обезопасить вашу семью от мести чекистов в любой стране, куда бы вас не занесла судьба. Или, как я сказал в самом начале, оставлю вас в покое после нескольких наших встреч и не буду мешать вашему бегству из советского представительства. Но для этого, дорогой Михаил Иосифович, мне понадобится ваша помощь.

— Какая именно?

— Я уже упоминал. Это сущая мелочь, всего лишь ответы на вопросы.

— Надеюсь, мне не придётся ничего подписывать?

— Ни в коем случае. Обязательство о сотрудничестве и неразглашении подписывают при вербовке. А мы — друзья и верим друг другу на слово. Вы поможете мне, я — вам. Согласны?

— Хорошо. Спрашивайте.

— С какой целью Стародворский прибыл в Ревель?

— Трудно сказать, — замялся Минор, — но, сдаётся мне, что его прислал сам Ленин.

— Даже так? — удивлённо приподняв голову, спросил Ардашев.

— Он как-то обмолвился, что давно знаком с Елизаровым, мужем Марии Ильиничны, сестры Ленина.

— Газеты писали, что в прошлом году он скончался.

— Да, от сыпняка.

— Итак, вы не ответили на мой вопрос.

— Какой, простите?

— Для чего Стародворский сюда приехал?

— Да откуда мне знать! — возмущённо вскинул руки чиновник.

— А я думал, что вы действительно хотите остаться целым и невредимым, дорожите семьёй и своим будущим благосостоянием, — глядя в лицо собеседника, выговорил Клим Пантелеевич и поднялся. — Жаль, что я в вас ошибся. Желаю здравствовать. Правда, протяните день-два, не больше.

— Постойте, куда вы? — Минор поднял умоляющий взгляд. — Могу я рассчитывать на вашу дискретность?

— Безусловно.

— Всё дело в золоте.

— В каком золоте? Ведь Эстония по условиям мирного договора его уже получила, — с сомнением проговорил Ардашев и вновь опустился на стул.

— Речь идёт о другом золоте, — вытирая грязным платком мокрый от пота лоб, пояснил дипломат. — Стародворский должен не только контролировать, но и снабжать валютой всё наши заграничные организации.

— Какие именно? И кто их возглавляет?

— Это коммерческие фирмы, контролируемые Коминтерном. В Лондоне — Красин, в Берлине — Копп, в Копенгагене — Литвинов. Кроме того, хватает и тайных отделений Коминтерна.

— Кто перевозит деньги?

— Либо дипкурьеры в вализах, либо командируемые в зарубежные страны посланники. Свои чемоданы они возят по всей Европе. Например, сюда не раз приезжал Александр Бронштейн, брат Льва Троцкого. Коминтерн не может существовать без денег, он прожорлив! Троцкий и Ленин грезят мировой революцией. А для её свершения нужно выпускать коммунистические газеты в Европе и Северо-Американских Штатах, снабжать оружием и листовками профессиональных революционеров, и для этого необходимы огромные суммы. Валюта, доставшаяся по наследству от царского режима, почти закончилась.

— В каком номере «Петербургской гостиницы» остановился Стародворский?

— Он поселился в «Золотом льве». Комната № 26. Там ему спокойнее. У него конфликт с Оржихом. К тому же Георгий Александрович прям, как Ильич, почти не пьёт и совсем не курит. Живёт бобылём. А Оржих, мало того, что хронический сифилитик, так ещё и попойки через день устраивает. Стародворский, как я понял, должен возглавить представительство в Эстонии вместо Оржиха. Осталось дождаться окончательного решения Совнаркома и Чичерина.

— Охрана у него есть?

— Нет. Латышские стрелки стерегут только «Петербургскую гостиницу».