Книга Серебро и пламя. Книга 2, страница 46 – Екатерина Полянская

Увлеченная своим занятием, я не почувствовала Эрихарда.

Заметила его, только когда он появился в дверях.

Чуть не выронила ноутбук.

Кошка с тихим хлопком исчезла.

Уррг, в свою очередь, оказался не таким понятливым, кронсу пришлось требовательно посмотреть на него… и только кончик пушистого хвоста мелькнул.

Мы остались одни.

Привычная дымка лишила его взгляд и льда, и стали.

Толком не помню, как закрыла ноутбук, встала и сделала первых несколько шагов к нему.

Ох-х…

Я ощущала себя в какой-то невесомости.

– Снежность, я до смерти соскучился, – хрипло признался кронс, пожирая меня взглядом.

Правда.

Даже больше.

Просто не все можно выразить словами.

– Ты цел? Тенерра ничего не сделала с тобой?

Дорожка быстрых шагов.

Наконец рядом.

Близко-близко.

– Все хорошо, – заверил жених, продолжая вот так вот смотреть на меня, отчего внутри что-то переворачивалось.

Точно?

А почему?

И…

Вопросы – все вопросы всех измерений – вдруг перестали иметь значение. Мы одновременно качнулись друг к другу, одновременно коснулись, крепко прижались, потянулись губами к губам. Воздух больше был не нужен. Не сейчас. Хотелось вцепиться, никуда не отпускать, впитать в себя любимый запах. Мои пальцы путались в волосах, а потом впивались в мускулистые плечи. И я совершенно не возражала против того, что меня куда-то несут.

Оказалось, не очень далеко. Эрихард усадил меня на невысокий, пока еще не занятый ничем стеллаж. В момент, когда он распахнул полы халата и медленно провел ладонями от коленей вверх по внутренней стороне бедер, в голове уже взрывались фейерверки.

Одно откровенное касание – и острая вспышка выбрасывает меня за грань удовольствия.

Голос срывается.

Узоры на телах вспыхивают в темноте.

Сумасшедшие движения и дрожь удовольствия. Оно ослепляло, лишало воли и здравого смысла. И одновременно наполняло ощущением, что все так, как и должно быть. Идеально.

Эрихард уложил меня в качающееся кресло и принес с кровати одеяло. Вероятно, это означало, что сам он не останется. Я сонно моргнула… наткнулась взглядом на брошенный на пол шелковый халат и обрывки белья и поспешила закрыть глаза, сладко засыпая.

С удовольствием проспала бы так до утра, если бы через некоторое время за стеной не рявкнули:

– Ллана!

Кронс был настолько зол, что стены местами покрылись инеем. Стало нестерпимо холодно, и даже оэни не защищала, напротив, морозом жалила мое плечо.

Я села, моргнула, пытаясь избавиться от сонной дымки. Тело приятно ныло, и окунаться в очередные проблемы прямо сейчас совершенно не хотелось. Прошло ведь не так много времени? Что могло его разозлить? Но холод не спадал, значит, недовольство Эрихарда – не минутная вспышка. Я потерла глаза, поморщившись, подобрала халат, завернулась в него и побрела в ванную.

Часы показывали около пяти утра.

Восприимчивость эмпата настоятельно советовала свалиться в обморок, пока не поздно, а лучше вообще притвориться мертвой. Потому что кронс не просто зол, он в бешенстве. И прямо сейчас даже не прилагает усилий, чтобы себя сдержать.

– Что-то не так?

– Ты меня спрашиваешь? – О такой мелочи, как халат, он вообще не заботился, так что я не сразу сориентировалась, куда смотреть… только когда он потряс у меня перед носом знакомым флаконом.

Блин.

Нехорошо получилось.

– Прости, я забыла принять. Но вроде бы еще не поздно, – и протянула руку, но он не отдал мне флакон.

– Ллана, ты издеваешься?

Показалось или вопрос какой-то странный?

– Нет.

– Почему ты ведешь себя так, будто это тебе дал я? Откуда оно у тебя?

Действительно, с чего я взяла…

– Флакон с рецептом появился в ванной после нашей прошлой ночи. Я решила, что это ты распорядился.

– Я… Льды, Ллана, мы летим к врачу. Сейчас.

Издевается из нас двоих все же он.

– Зачем?!

– Под видом противозачаточного тебе могли подсунуть любую дрянь. Не спорь. И лучше одевайся, иначе прямо так полетишь!

Теперь уже я пронзала его взглядом.

Почему подобные трюки действуют на эмпаток, но не на упертых кронсов?

Всю дорогу до больницы молчала и делала выводы. Во флаконе действительно могло оказаться что угодно, но эту умную мысль за меня уже подумал Эрихард. Впрочем, я жива и нормально себя чувствую, так что вряд ли меня отравили. Дальше. Перед тем как испугаться за меня, он злился… Следовательно, в Тенерре пользоваться такими средствами не очень принято. У моего жениха четыре сестры, а у арлорда из Пустошей тоже полный дом дочек. Точно не принято.

Дремучесть какая-то.

Может, нас хотели поссорить?

Что ж, есть вероятность, что это получилось. Эрихард за все время сборов и полчаса полета даже не смотрел на меня. Хотелось разреветься, сесть в свой слоттерс и улететь… куда-нибудь. И это я еще никак не отреагировала на его выходку. Просто так и не знаю, как реагировать.

Доктора явно подняли с постели, но он встречал нас улыбкой. Поздравил, выслушал, взял анализы и отправил в уютно обставленную комнату вроде гостиной ждать результатов. Туда подали чай с печеньем, Эрихард заказал себе любимый фруктовый салат. А я демонстративно ни к чему не притронулась. Вдруг это тоже подозрительные жидкости и очень опасные кусочки запеченного теста? И нечего на меня так недовольно смотреть. Раньше рычать на весь дворец тоже нечего было!

Я утонула в мягком диване… и не стала сопротивляться, когда голова начала настойчиво клониться к подлокотнику.

Когда все было готово, Эрихард вошел в кабинет врача один.

Чтобы вернуться через несколько минут со знакомым флаконом в руках.

– Можешь продолжать это пить, – сунул его мне в руки. – Я не возражаю.

– М-м-м?

Это была попытка проснуться, а не что-то еще.

– Внутри витамины, которые женщина принимает, чтобы поскорее… Ллана!

Нервы сдали. Я швырнула флакон об пол и направилась к выходу.

Почти сбежала. Уже придумала, как вызову такси и… Мявкнуть не успела, как меня поймали и закинули на плечо.

По пути к слоттерсу мы оба сопели, оба молчали и оба излучали одинаковое недовольство.

Ну и ночь.

И голова противно ноет.