Книга Поймать свободу, страница 34 – Алекс Хилл

Устраиваемся с Тимом на уютной веранде небольшой пиццерии в центре города. Приятный ветерок обдувает тело, слышатся далекие звуки проезжающих мимо машин и разговоры за соседними столиками. Раскрываю меню и морщусь от кусачих цен. Такие траты мой бюджет не предполагает, значит, обойдусь куском овощной пиццы и… стаканом воды.

– Та-а-ак… – с голодным предвкушением произносит Тим, – что тут у них? «Пеперони»? Скукота какая. «Мясной взрыв?» Вот это уже поинтересней. Наггетсы, картофельные шарики, крылышки с медово-горчичным соусом. Супер! Все, что я люблю.

– А так и не скажешь, – комментирую я.

– На что ты намекаешь? Хочешь сказать, что я дрыщ? Так это у меня просто метаболизм хороший, – без обид отвечает Тим. – Ты уже выбрала? «Мясной взрыв» звучит очень аппетитно, согласна?

– Э-э-эм… – мнусь я, опуская взгляд, – я буду кусочек овощной.

– Что?! Лиля, не смеши мой голодный желудок! Овощная – это вообще не пицца, а стремный бутерброд.

– Я с мясом как-то не очень.

– Ого! Так ты вегетарианка? Или веганка? Я ничего не понимаю в этих терминах.

– Не совсем, – качаю головой я, пожалев, что вообще согласилась на эту авантюру.

– Так, напарница! Я чую, что ты где-то темнишь. В чем дело?

Молчу. Стыдно признаться в своем финансовом положении. Поднимаю голову, пытаясь изобразить вспышку неожиданных воспоминаний:

– Тим, я… Я совсем забыла, мне нужно…

– Тормози коней. Я не идиот, Лиль! – Серьезный взгляд Тима заставляет меня замереть на месте. – Я угощаю, выбирай все, что хочешь.

– Я так не могу.

– Ты ставишь под угрозу мое мужество? Я пригласил девушку в кафе, значит, расходы на мне.

– Но я не твоя девушка!

– Это не отменяет нашего гендерного различия.

– Ты что, сексист?!

– Черт, Лиля! Иногда ты такая трудная… – беззлобно усмехается Тим. – Мы с тобой на дружеской встрече, почти деловой. Пригласил тебя я, поэтому будет честно, если я заплачу. Ты ведь угощала меня чаем сегодня. Считай, это возврат долга. Идет?

– И как у тебя это получается?

– Что именно?

– Так все разложить, что у меня не остается внятных аргументов для спора.

– Я тренировался на Бате.

– Бедный малыш, – вздыхаю я, сдаваясь.

– Итак? «Мясной взрыв»?

– Про мясо я правду сказала.

– Тогда «Четыре сыра» и греческий салат?

Смотрю в добрые темные глаза, и внутри что-то переворачивается. Неужели у меня и правда появился настоящий друг, который на самом деле заботится обо мне?

Через пятнадцать минут на столе появляются тарелки, полные вкусностей. Ароматы горячей выпечки, хрустяшей панировки и пряных соусов заставляют жадно сглотнуть слюну. Девушка-официант просит наши документы, а после приносит два бокала с напитками, переливающимися в лучах заходящего солнца жидким золотом.

– Предлагаю выпить за наш прекрасный тандем! – гордо произносит Тим, поднимая бокал.

– Рановато мы отмечаем победу.

– Где твой настрой, Лилу? – отшучивается он. – И я пью не за победу, а за то, что нашел нового друга. Пусть она и вредничает время от времени, это не делает ее плохим человеком.

– Вот уж спасибо, я польщена, – отвечаю я с улыбкой, протягивая вперед руку с бокалом.

Неспешно ужинаем и болтаем с Тимом обо всем. Слушаю забавную историю его знакомства с Батей и не могу сдержать смех. Оказывается, имя пса выбрано не просто так. Тим очень хотел завести мопса и приехал в питомник с конкретной целью, но… щенок корги не оставил ему шансов. Он был самый крупный и лежал на подушке даже в момент кормежки. И, как настоящему Бате, остальные щенки таскали ему еду, видимо, в знак уважения. Вот так и случилась эта человеко-собачья любовь.

Еды становится все меньше, пустые бокалы сменяются следующей партией. Тело расслабляется, улыбка не сходит с лица ни на секунду. Веселый дружеский вечер заставляет забыться на какое-то время, ровно до того момента, пока Тим не роняет одну фразу, больно ударяющую по груди:

– Лиля, а расскажи о своих друзьях? Ты ни разу никого не упомянула в разговоре. Где ты их прячешь? Судя по тебе, они должны быть отпадными ребятами. Мы даже могли бы как-нибудь затусить вместе.

Вздох срывается с губ, и я тут же делаю несколько глотков холодного колючего напитка с мягким послевкусием.

– Я спросил что-то не то? – тут же спрашивает Тим, меняясь в лице.

– У меня нет друзей, – отвечаю я и запиваю горькую правду еще несколькими глотками.

– Гонишь!

Тимофей недоверчиво смотрит на меня, но через секунду в его глазах мелькают жалость и сожаление:

– Прости…

– Извинения приняты.

Молчание растягивается на несколько неловких минут. Ухожу в себя ненадолго, поддаваясь пьяной грусти.

– Лиль, – осторожно зовет меня Тим, – блин! Я не могу в это поверить! Как так?! Ты же… Ты…

– Одна глупость стоила мне очень дорого.

– Ты говоришь об этом бычаре, что заявился к тебе домой сегодня днем?

– Да.

– Что произошло?

Тим пристально смотрит мне в глаза, но не требует, а вроде как протягивает руку с намерением помочь. Не уверена, что это возможно, но… То ли превышенная алкогольная норма, то ли усталость размазывают меня, как мягкий пудинг по тарелке, и правда льется изо рта непрерывным потоком. Правда, которую я никому не рассказывала. Попросту было некому.

– Мне было пятнадцать, когда мы познакомились, а ему двадцать. Первая любовь, которая изменила мой мир и меня саму. Казалось, раз он старше, то не может быть не прав, и я слушалась его. Во всем. И все равно каждый раз получала подзатыльники. Не так. Не то. Не говори это, не одевайся слишком откровенно. Косметика? Ты что, проститутка? Кого кадришь? Друзья? Забудь! Делай, что я говорю. Думай, что я говорю! Конечно, в пятнадцать лет я понятия не имела, кто такие абьюзеры и с чем их едят. Я постоянно копалась в себе, он вечно обижался и орал на меня, заставляя извиняться за все подряд. За то, что я сплю, дышу или ем. И мне так хотелось ему угодить, что я была готова пооткусывать себе пальцы, если бы это помогло. В середине десятого класса он забрал меня к себе. Ба была против, но мы ее уговорили. Гоша при ней вел себя просто ангельски, помогал – и деньгами, и мужской силой. Мы с ней уже давно были только вдвоем, и такая забота для нас казалась чем-то вроде божьей благодати, но за все приходилось платить. Мне.

Опускаю взгляд, наблюдая, как быстро в бокале поднимаются пузырьки. Это больная тема, но откровенность, на удивление, приносит капельку облегчения. Будто вытаскиваешь загнившую занозу из кожи, с одной стороны, больно, но с другой – ты понимаешь, что скоро боль уйдет, рана заживет и перестанет беспокоить. Только бы так и было.