Книга 3:0 в пользу Шапочки, страница 55 – Марина Ли

– Знаешь, кто это? – шепнул Серго, кивая на пацана. – Улв Фири. Придворный ведьмак и один из воспитанников Владыки. Я видел его однажды на одном из приёмов, когда ещё в НХЛ играл. У меня от него мороз по коже. Веришь?

Улв Фири внезапно вскинул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд у него был чёрный и холодный, как у акулы в старом фильме ужасов, на ретроспективу показа которого мы ходили всей группой в прошлом году.

Я поспешила отвернуться и с пониманием кивнула:

– Верю.

Тем временем, где-то потеряв своих подчинённых, нас нагнал майор Свердлов.

– Владыка уже прибыл и ждёт вас, – сообщил он. – Я провожу.

Мы прошли насквозь административное здание и вышли во внутренний дворик. Здесь тихо журчал декоративный ручей, вытекающий из миниатюрного искусственного озерка, по поверхности которого плавали пурпурные листья красного клёна.

На каменной скамье, расправив широкие плечи, сидел Владыка и гипнотизировал взглядом белоснежный камень, от которого, словно круги на воде, расходились искусно вычерченные по песку бороздки.

– Садитесь, – не поворачивая головы в нашу сторону, произнёс Владыка.

Мы с Серго переглянулись. Он кивнул мне на низенький раскладной табурет, а сам встал за моей спиной.

Журчал ручей. Порывом ветра с клёна сорвало листок и закружило его по двору, поднимая выше и выше, чтобы швырнуть на широкий карниз второго этажа. Из-за крыши надвинулась тяжёлая свинцовая туча и нехотя зависла над нами, укрывая от окружающего мира.

– Значит, с метками вы меня обманули, – заговорил Владыка, и туча, словно испугавшись звука его голоса, поспешила убраться из внутреннего двора.

Я открыла рот, чтобы ответить, но Серго опустил ладонь мне на плечо и вымолвил:

– Не стану оправдываться и извиняться. Я действовал в интересах своей семьи.

– Даже так? – Владыка оторвал взгляд от созерцания сада камней и посмотрел на нас. Чёрный медвежий глаз был холодный, а в жёлтом волчьем плескалась насмешка. Я опустила ресницы, не выдержав его силу. – Семьи?

– Семьи.

Я не понимала, как у Серго получается быть таким спокойным, ведь у меня поджилки тряслись на нервной почве.

– А то, что в твоей семье женщина использует амулет бесплодия, тебя не настораживает?

– Настораживает меня лишь то, что двуликий Владыка повторяет глупые бабские россказни.

Ручей, захлебнувшись, замолчал на целую секунду, а я зажмурилась от ужаса. Дерзость Владыка не прощал никому.

– И это заставило задуматься, – как ни в чём не бывало продолжил мой муж, у которого внезапно проявилась склонность к самоубийству. – И прийти к выводу.

– К какому же?

– К такому, что главные злодеи уже понесли наказание, а на нашу долю осталась лишь парочка подзатыльников да десяток оплеух.

Ветер несмело лизнул мою щёку, шлёпнул клён по плечу и умчался, оставь за собой рябь на воде. Я подняла ошалевший взгляд на мужа.

Что происходит?

Серго на мой взгляд не ответил, а Владыка выдержал паузу, достойную лучших театральных подмостков и громко рассмеялся.

– Нет, всё-таки правильно я вас поженил, – веселился он. – Вон твой волк каким орлом стал! Зубы скалит, рычит на меня. Ну, почти рычит… Что скажешь?

Серго промолчал.

– А спорили-то со мной как! Одними взглядами чуть в мелкую капусту не нашинковали… Ну? Кто прав был? Кто? Кого слушаться надо, когда велит?.. Молчишь? Правильно делаешь. Когда старшие говорят…

И внезапно:

– Рассказала, стало быть, мужу про амулет-то? А, Руслана? Устыдилась грех на душу брать?

Прежде, чем заговорить, я посмотрела на Серго. Он кивнул, и я сказала:

– Стыдиться мне нечего. Не припомню за собой проступков, из-за которых люди могли бы на меня косо посмотреть.

– То есть мужу мстить ты не собиралась?

– Не за что мне ему мстить. Разве что за терпение и понимание. Так за это всё чаще благодарят. А то, что замуж меня взял, не спросив, так вы же сами заметили, что выбора ни у него, ни у меня не было.

– Выбора, значит не было, – хмыкнул Владыка.

– Так что, если и мстить кому, так это вам.

Мужчина вскинул бровь, в чёрном глазу полыхнуло что-то алое, и я запоздало сообразила, что не стоило Владыке дерзить. Но вместо того, чтобы хлестнуть по мне силой, оборотень снова захохотал.

Даже не знала, что он такой весельчак.

– И как же ты собираешься мне мстить? – сквозь смех выдавил Владыка, а я хмуро глянула на него и, насупившись, буркнула:

– Как минимум, близко ни к одному из своих будущих детей не подпущу.

Веселье слетело с его лица, как и не было.

– Что?

– И посмотрю ещё, достойны ли вы того, чтобы за моим братом и Серёжиной сестрой присматривать. Не подумайте ничего дурного, Владыка, но после того, как ваш человек использовал меня вместо наживки, а потом и вовсе бросил на растерзание маньяку, любой бы задумался, если не о мести, так о компенсации.

Он посмотрел не зло, но внимательно. Прищурился.

– Наглая какая, – хмыкнул бесконечно долгую минуту спустя. – Люблю таких. Амулет у тебя?

– У меня, – отозвался Серго и протянул бумажный конверт.

Владыка вынул кулон, перехватив кожаный шнурок, посмотрел на свет сквозь янтарь, а затем хлестнул по моему позвоночнику силой – весьма внушительно, если кому-то интересно, и потребовал:

– А теперь правду, и чтобы зубы мне не заговаривала. Просила помощи у отца? Говорила, что лучше в гроб, чем ребёнок от врага?

Серго зарычал – тоже почувствовал давление Владыки. Я мельком глянула на него, мысленно призывая к спокойствию, и произнесла:

– Не просила и не говорила. А кулон мне отдал Вожак в ночь нашей с Серго свадьбы. Вроде как мама когда-то очень любила это украшение.

– А ты что же? Не стала мамкин подарок носить?

Я покачала головой.

– Не по душе пришёлся?

Внезапно я почувствовала себя уставшей. Вот как я должна объяснять сейчас, что чувствую к своей первой маме? Как, если и сама толком этого не понимаю… С одной стороны, любовь и благодарность не на пустом месте рождаются. С другой, я бы тоже могла войти в её положение. Ведь не просто так она из посёлка сбежала и бросила меня. Уж кому, как не мне знать, какой тяжёлый и крутой нрав у Вожака…

Но между тем она ушла, а моя вторая… нет, моя настоящая мама осталась.

И щедро делилась своим теплом, прикрывая от ледяного равнодушия Вожака.

Растила.

Любила.

Всегда была рядом.