
Онлайн книга «Юся и эльф. Все любят котиков»
![]() Или вот… Мою ладонь пощекотало, а поскольку щекотать тут было некому, я вскочила и… …травинка. Зеленая такая. Нарядная. Красивая. И главное, не одинокая. Из темной жирной земли, которая как-то вдруг утратила всякое сходство с прахом, выглядывали ростки. Я присела. Осторожно коснулась пальцами острой травинки. Надо же… а вот и красноватый стебелек то ли дерева, то ли куста, согнулся, застряв листьями в кожуре семени. И там еще один… другой… – Эль? Он не ответил. Он покачнулся и осел… бестолочь ушастая. Клянусь, если мы отсюда выберемся, я сама его за эти уши оттаскаю, чтоб знал в следующий раз, куда лезет. Эль был жив. Лежал себе тихонечко, дышал, хоть и слабо. А я пыталась напоить его. Еды у нас все еще не было, а без нее… сколько он сил вбухал? Зелень росла. Как сказать, росла… вот черные пятна затянуло зеленью газона. И трава рвалась ввысь, выстреливая тонкими метелками соцветий. Где-то торопливо, будто опасаясь, что, если промедлить, место займут, разворачивал колючие стебли шиповник. И вот уже белели первые цветы, очаровывая Мертвое эхо. А дальше поднимался тонкий хлыст молодого ясеня. И не только его. На зов эльфийской магии откликнулись все, кто был жив. Вот молоденькая березка звенит клейкими листьями. И рядом с ней спешно тянется к потолку дерево с угольно черной корой, которую щедро украшают колючки. Чуть дальше расползается по траве вьюнок, и алые пятна огнецветов спешат укрыться от постороннего взгляда. Всего было много. И… недостаточно. Я вздохнула и пристроила голову Эля на колени, коснулась волос. Обидно будет пропасть вот так, по глупости… нет, по умности пропадать тоже особой радости нет, но сейчас… что станет с Гретой? Или… папенька ведь не бросит? Надеюсь, что не бросит… Гномы выплатят виру… как пить дать, эти засранцы привыкли откупаться от неприятностей, а значит, бедность ей не грозит. И вообще, сестрица у меня, пусть и с прибабахом, но не дура, сумеет устроиться. А вот маменьку Эля жаль… у нее ни сына, ни котика… Маншул приоткрыл глаз. Да, или он надеется… а почему бы и нет? Он ведь мертвый, ему ни вода, ни еда не нужны, а разлитой в подземелье силы хватит, чтобы подпитывать связку реанимирующих заклинаний. Только кое-что в структуре придется поправить. Я и поправила. А нежить, как показалось, запомнила. Даже знать не хочу, будет ли она их использовать… …будет, будет. А теперь записка, коротенькая, но душевная… и чего пишут? Я вас люблю, душите гномов? Или… клок бумаги нашелся в сумке, и перо здесь же. Итак… Внизу Мёртвое эхо. Предупредить о таком стоит. Я почесала себя за ухом, пытаясь выдернуть правильную мысль. Все же письмо мне давалось крайне редко… …ага, если так? Гномы приносят жертвы. Мы в Тирдахе, восстанавливаем оранжерею. …а заодно беседуем с нежитью. Но об этом писать не стоит. Я скрутила листочек и, подумав, сунула маншулу в пасть. А что? Есть ему не надо, орать он не орет… всяко надежней. – Иди, – сказала я, вздохнув. – Отнеси… Кому? В Гильдию? Письмо выкинут и забудут, а маншула упокоят, так, на всякий случай. Эльфячьей матери? До нее путь неблизкий и, сомневаюсь, что маншул его преодолеет. Папеньку искать? Грету? Что-то есть у меня подозрения, что гномы появлению этого пропадальца рады не будут. Да и папенька… помнится, в прежние времена ему выдержки порой не хватало. Вдруг да начнет гномов обвинять, а те разобидятся и спровадят ненужных свидетелей прямиком в подземелья. – Эльфу, – решилась я. – Найди кого-нибудь из ихней братии… – Их, – просипел Эль, приходя в сознание. – Их братии… и отдай. …если получится. Маншул махнул хвостом и исчез. А я посмотрела на жениха, выглядевшего именно так, как должен выглядеть эльф, в одиночку дерзнувший восстановить древнюю оранжерею. – Жив? – Как ни странно, – он сел и потрогал голову. – Я думал, будет хуже. Все-таки… здесь… много энергии и… не знаю, как выразиться, она доступна. А потому… …потому мы, быть может, не успеем умереть от голода. Вон то деревце, подозрительно напоминающее с виду яблоню, в цвету стоит. Этак пару часов и яблоки появятся. …апельсины. Экая настойчивая нежить. Апельсины… а неплохо бы… я постаралась отрешиться от голода, но не получилось… апельсинку бы… круглую, оранжевую, с неровной корочкой, которая была бы мягка и плотна. Отламывается кусочками. А под ней тоненькая пленочка белая. Она еще под ногти забивается, окрашивая их в оранжевый цвет. Запах апельсина стал почти явен. И я ощутила в руке тяжесть его. Сок, текущий по пальцам. Мякоть… …и сладость. Сок был. Тек по пальцам. И апельсин имелся. И… кажется, это уже галлюцинации, но пускай себе. Я разделила галлюцинацию пополам, и половину протянула Элю. – Держи. А он почему-то не удивился, но взял, предупредив: – Косточки не ешь. Я не уверен, что здесь есть апельсиновые деревья. Конечно. Косточки я выковыряла и, подумав, сразу воткнула в траву. А они взяли и проросли, причем быстро так, будто только и ждали. Галлюцинации, они такие, своеобразные. Апельсин был именно таким, как должно, сладким, но с небольшой кислинкой, которая заставила меня счастливо жмуриться. И даже чувство голода попритихло, а на апельсиновых деревцах появились цветы… – Знаешь, – я вытянула ноги, разглядывая еще одно чудо, – а здесь очень даже мило… …мило, мило… Деревца переплелись ветвями, сродняясь в некое подобие беседки. И стоило сказать, что смотрелась она по-эльфийски утонченной. Извращенной. Потому что листья у апельсиновых деревец были кленовыми, яркого алого оттенка. – Бывает, – сказал Эль, поднимаясь на ноги. И руку протянул. Прислушался к чему-то. Кивнул. И сказал: – Я согласен. На что это? Я вот категорически против, потому что… …поднявшийся откуда-то ветер закружил меня в вихре белоснежных лепестков. А они… это что, платье? Поверх моего запыленного костюма, который… белое, мать его, платье, из лепестков сотканное. |