Онлайн книга «Добрые соседи»
…и мысли в голову опять полезли не те. Официант удалился, и стало совсем уж неуютно. – Прошу прощения, – генерал откашлялся и сел. На стул. По другую сторону стола. И будь перед ней человек иной, Эвелина решила бы, что опасаются именно ее. Опасаются? Ее? Глупость несусветная! – Гм… не знаю… что вам сказали, – с несвойственной ему прежде нерешительностью начал генерал. – Мне характеризовали вас, как человека в высшей степени порядочного. Эвелина удивилась. – …и лишенного обычной для женщин… легкомысленности… извините. Эвелина извинила. На всякий случай. Не извинять малознакомых генералов было… не принято. Да и опасно. – И потому… вполне вероятно… мое предложение покажется вам странным… и даже, возможно… оно оскорбит вас. Прошу прощения… Он замолчал. А Эвелина вздохнула. И решилась: – Простите, но… я не стану вашей любовницей, – сказала она. – Что? Теперь на лице генерала появилась выражение растерянное и какое-то несчастное. – Вы, безусловно, мужчина видный, – Эвелина посмотрела на стол, но из напитков пока подали лишь водку в запотевшем графине. – И я всецело осознаю, что ваши возможности… велики… и вы многое можете сделать для театра и меня лично… …например, заткнуть Макарского, а может, и вовсе спровадить обратно в Москву. Или не его, но саму Эвелину, ведь если за нее попросит генерал, то пробы она пройдет… …и не проще ли согласиться? Всего раз. – Однако… у меня принципы, – водки она все-таки налила и протянула рюмку Матвею Илларионовичу, которую тот принял и опрокинул разом. Выдохнул. И повеселевши вдруг, произнес: – Это хорошо… это просто чудесно… и вы даже не представляете, насколько! Эвелина удивилась. Ей даже обидно стало. Немного. Никогда-то до сего дня ее отказ не воспринимали с таким нечеловеческим воодушевлением, будто только и ждали, что этого отказа. – Простите… говорить красиво не приучен, – генерал встряхнулся. – Я опасался, право слово, что преувеличивали вашу… принципиальность. Но рад, несказанно рад… любовница мне не нужна. Мне жена требуется. И это признание окончательно ошарашило. А меж тем подали закуски. Икру красную. И черную тоже – в крохотных вазочках. Лимон, резанный полупрозрачными ломтиками. Балык из семги, тоже полупрозрачный, сквозь розовое мясо просвечивал фарфор. – Точнее, даже не жена, а невеста… для начала невеста… видите ли… вы кушайте, кушайте, а то бледная больно. Уговаривать себя Эвелина не заставила. – …ситуация неоднозначная… и… – Матвей Илларионович махнул рукой. – Дело в том, что я… был женат, но не слишком удачно… так уж получилось… я любил, а меня… – Сожалею. Сожаление было вполне искренним, поскольку Эвелина прекрасно понимала, каково это. – Она скончалась… бомбежка. Она склонила голову. – Я тогда еще… лейтенантом был. Молодой, рьяный. Отправить в тыл сумел, но кто ж знал, что поезд попадет… что станут они… Эвелина молча наполнила стопку. Подумалось, что генерал, да еще войну прошедший, от двух стопок без закуски не захмелеет. – Спасибо. – Не за что, – балык оказался хорош, как и икра, которая лопалась на языке, оставляя пряно-солоноватое такое знакомое послевкусие. …бабушка порой покупала ее, по праздникам, утверждая, что в ней много пользы. Может и так, но… дорого. Да и не достать. – На войне как-то вот получилось… и потом тоже… когда война расти легко, – теперь он глядел на Эвелину прямо, не моргая, и ей стало неуютно под этим вот взглядом. Но она выдержала. И улыбаться не стала. И, кажется, это было правильно, если Матвей Илларионович кивнул. – Однако… мне не единожды намекали, что мое семейное положение… вернее, всякое отсутствие семьи… вызывает вопросы. Сомнения в моей… – он махнул рукой. – Преданности… и вовсе… подозрения. – Тогда вам следовало бы найти жену. Он поморщился, будто от зубной боли. А ведь дело не только в том, что его не любили. Мужчины вовсе часто не обращают внимания на этакую безделицу, как любовь. Нет, там что-то куда более неприятное, болезненное для самолюбия. Но… правильно ли лезть в чужие раны? Эвелина подцепила на вилку полупрозрачный ломтик вяленой осетрины. – Сперва я надеялся, что… и не оправдались… не важно. Простите. Я действительно не привык говорить на подобные темы, – он набычился. – Я тоже решил, что, возможно, и вправду стоит жениться. Донельзя здравая мысль. – И предпринял некоторые действия. И даже нашел женщину, которая не выказывала отвращения… К генералу? Невероятной сложности задача. Кажется, ей все-таки не удалось скрыть скепсис. – Поверьте, я не слишком приятный в общении человек. Многим иным рядом со мной, мягко говоря, неуютно, – уточнил Матвей Илларионович. – А все-таки хотелось бы найти женщину, которая… привыкла бы, что ли? И мне показалось, что все получилось. – Вы ошиблись? – Эвелина решила помочь. Немного. Мужчинам не нравится говорить о своих ошибках. И вот этот тоже… кивнул. Вздохнул снова и сказал: – Она служила секретарем. У меня сложилось впечатление, что она проявляет большую симпатию, чем это предписывает служебная инструкция. И когда я… пригласил ее на личную встречу… – Вам не отказали. Он вновь кивнул. – Вы ешьте, – сказала Эвелина. – А то ведь остынет. А ведь наверняка голоден, пусть и пытается на еду не смотреть, но она шкурой чувствует интерес. И вновь обидно, что ей, Эвелине, предпочли шашлык из семги, который аккурат подали на свежих салатных листьях. – Я… манерам не обучен. – Пустое, – отмахнулась она. – Здесь совершенно не перед кем показывать манеры. – А вы? – Я живу в коммунальной квартире, – почему-то перед ним признать это было просто. – И поверьте, манеры – это последнее, о чем соседи думают. – Почему коммунальная? Вы ведь звезда? – Была звезда, да… – она взяла тонкую палочку. – Она согласилась? На свидание? И потом еще на одно. И вы решили заговорить о большем? |