Книга Чужая жена. Двойная сделка, страница 40 – Ольга Дашкова

Пожилой крупный лысый мужчина в пиджаке, демонстративно хлопнул в ладони несколько раз. Вика пригляделась, высокий, крепкий, рядом с ним были знакомые ей лица: Юрий, Антон, Игнат с заплывшим левым глазом, он также держался за ребра и выглядел не краше Руслана и очень усталым. Позади крепкие ребята в черных куртках. С их стороны тоже появилась охрана, человек пять, все это время почти незаметно находящаяся рядом.

Миронов старший, это был именно он.

– Не могу поздравить вашего чемпиона с тем же. Видимо, не такой он и чемпион, – Альберт смотрел нагло и уверенно.

Вика заметила, как оба мужчины смотрят на него с нескрываемой ненавистью. Воздух вокруг наэлектризовался, Ганс встал в стойку, зарычал в наморднике, а лысый лишь засмеялся.

– Да брось, мальчик, тебе ведь все равно не тягаться со мной, не потянешь, папашка твой не потянул, сдулся. И где он теперь?

– Ты убил его.

– Я никого не убивал. Это карма, слышал о таком?

– Слышал, именно она нашла убийцу моего отца. Слышал, как он умер? Захлебываясь собственной кровью, заливая ей пол.

– Отец, да чего ты с ним разговариваешь? Скажи охране, чтоб забрала мою жену, и поехали. – Антон посмотрел на Вику, взгляд тяжелый, а у нее по позвоночнику пошел мороз, Руслан завел ее за свою спину.

– Я тебе обещал, сука ебаная, вырвать язык, если ты хоть слово в ее адрес кажешь? Сейчас подойду, вырву и дам собаке его сожрать.

– Антон, закройся, ты проиграл свою жену, пусть ребятки поиграют с куклой, а как надоест, то мы с ней поиграем. Не бросим девочку, родня, как-никак.

Вика чувствовала, как Руслан был готов дернуться, как все его мышцы были напряжены, с силой сжала его ладонь. Вся эта сцена напоминала гангстерские боевики, еще одно слово, и все достанут оружие и начнут палить друг в друга.

Был только один человек, который мало что понимал вообще в происходящем – Игнат. Он, правда, жил от боя до боя, не замечая ничего и никого вокруг, когда отец позвал, он согласился. Но он не ожидал, что противник будет таким сильным, ему бы чуть отточить технику и выйти на большую арену, стал бы чемпионом. Ему понравился бой и противник, сильный, уверенный, стоящий до конца.

А эта милая девушка оказалась той самой женой Антоши? Это он ее проиграл в покер? Брат реально конченый торчок и придурок. А вот когда речь пошла об убийствах, стало совсем ничего не понятно, в душе неприятно заскребло.

– Ну, мы же не будем сейчас устраивать здесь бойню из-за сучки, правда, сынок?

Снова эта мерзкая ухмылка и поганый взгляд Миронова-старшего. Но он смотрел прямо на Руслана, обращаясь именно к нему.

– Сука, Мирон, лучше молчи, – Альберт покачал головой.

– Почему это я должен молчать? Я могу только гордиться своими сыновьями.

– Я не понял, это что, какая-то шутка? – Руслан отпустил Викторию, сделал несколько шагов вперед. – Я один нихуя не понимаю, что, блядь, здесь происходит?

– Рус, я потом все расскажу.

А вот что происходит теперь и о чем речь, не понимали никто, а Миронов и Фирс играли в гляделки.

– Сейчас впору раскрыть объятья и сказать «сынок», но это было бы слишком. Как в плохом индийском кино, но и у нас оказывается так бывает.

– Это неправда, – Руслан качал головой, сжимая кулаки, в голове стоял шум, но та боль, что разливалась по телу, была ничем в сравнении с той, что была у него в душе.

– Признаюсь, думал, из тебя ничего не выйдет, а нет, вышло, что мне можно гордиться еще одним своим сыном.

Шок! Это только так можно было назвать. Все вокруг, кажется, прибывали именно в нем.

– Отец, это правда? – Юрий спросил первым, но ему не ответили.

– Сука, я убью тебя, прямо сейчас.

Руслан кидается вперед, охрана не успевает среагировать, Вика вскрикивает, удар в челюсть, второй, а за ним несколько щелчков предохранителя. Игнат лишь успевает оттащить Руслана за плечи в сторону. Держит, но тот вырывается.

– Отошел, быстро. Руки показали! Руки!

Виктория оглядывается по сторонам, страшно было до жути, того и гляди, начнется перекрестный огонь. Их парни, тоже достав оружие, держат на прицеле Мироновскую охрану.

– Убрать стволы! Иначе будем стрелять! Убрать!

– Ну, это я заслужил, – Миронов трясет головой, держась за челюсть, сплевывая на асфальт кровь. – Зойка строптивая была, люблю таких, которых ебешь, а они плачут.

– Я лично отрежу тебе яйца и запихаю в глотку.

Руслан, очень бледный, разворачивается, медленно идет к их машине, кажется, что сейчас из него ушли последние силы, ему уже все равно, что будет происходить. Сейчас он реально бессилен, и это самое гадкое и противное чувство.

– Собираемся, все, Вика, поехали.

– Зачем он так? Зачем он это сказал, это правда, Альберт? Ты знал? Ведь ты знал?

– Пойдем, белка, слишком много вопросов.

Не сказав больше ни слова, все начали рассаживаться по своим машинам, Мироновский эскорт ждал, пока они первыми начнут выезжать с парковки. Вике было больно смотреть на Руслана, тот сидел, опустив голову, накинув капюшон толстовки, глаза закрыты, дышит тяжело, продолжая сжимать кулаки на коленях.

– Брат, ты знал? – Руслан даже не открыл глаза, спросил хриплым голосом.

– Знал.

– И не сказал.

– Это бы ничего не изменило.

«– Это бы изменило все!», – сказал уже громче, облокотившись на локти, заглядывая Альберу в глаза. – Но ты же у нас великий стратег и тактик, у тебя ничего не делается просто так.

– Свернуть шею и сломать жизнь - это две разные вещи, вторая больнее, тебе ли не знать. Он сломал нашу жизнь, мы должны уничтожить его. Прогнуть, нагнуть, лишить всего, чтоб он просил об одном, о пуле в висок.

Руслан покачал головой, посмотрел на свои руки. А Вика сидела и словно боялась дышать, все начинало складываться, вырисовываться четкими линиями. Этот бой, может, даже ее проигрыш Антоном не случаен и тоже был запланирован?

– Как ты узнал?

– Мирон сам сказал, года два назад, когда мы только начинали и я подбирался к нему поближе. Играли в покер.

– И молчал два года.

– Зоя была служанкой в доме Мироновых, молодая, всего восемнадцать лет, нужны были деньги, платили хорошо. Мирон любит таких, беззащитных милых девушек, не знаю, что там произошло, сама или насилие, но такой мрази в здравом уме никто не даст. Забеременела, пришла, сказала, он ее выгнал. Но я восхищаюсь твоей матерью, она не сделала аборт, не бросила тебя, родила и любила. Я видел, как любила, и завидовал, меня никто так не любил. Ты был только ее сыном.

– Хватит.

Все перемешалось, эмоции на пределе, как тонкая стальная проволока, режут душу. И слова Альберта, что его так не любили, и бой до крови и переломанных ребер с собственным, как оказалось, братом. И ее шаткое положение.