Онлайн книга «Добрый ангел»
— Миледи, что вы наделали? — Я стараюсь угодить вам, Кит, — ответила она. Это было уже слишком для солдата. — Вы думаете угодить мне, соединив макбейновский плед с моим? Как вы можете считать… как вы можете полагать, что я… Он просто захлебывался словами. Она молила Бога, чтобы и это происходило от удивления, а не от негодования. — Вы ведь знаете, Кит, что я постоянно путаю дни. Вы же заметили этот мой изъян, не так ли? — Изъян? — Да, мою плохую память, — пояснила она. — Подите сядьте возле меня, Кит, и я как следует объясню вам причины моего необычного поступка. Колум, займите место Кита за другим столом. Джоанна бросала на мужа тревожные взгляды. Он не выказывал никакой реакции на происходящее. Пока… — Габриэль, вы собираетесь садиться? — окликнула она мужа и одновременно вцепилась в руку отца Мак-Кечни мертвой хваткой. Он тихонько похлопал ее по ладони, чтобы она выпустила его. — Где бы вы хотели посадить меня, дитя мое? — Слева от Габриэля. Напротив меня. Вам так будет легче совершить надо мной последние обряды, если в них возникнет необходимость, — прошептала она. — Так вы забыли, какой сегодня день, и по этой причине надели оба пледа? — пожелал выяснить Линдзи. — Здесь только один плед, — пояснила Джоанна. — Я разрезала каждый из пледов посередине, а затем сшила половинки вместе. Получился один. Цвета подошли просто замечательно. Джоанна добралась до своего места и повернулась к Габриэлю. Он все еще стоял, прислонясь к стене, и молча смотрел на жену. Это заставило ее волноваться еще сильнее. — Габриэль! Он не ответил ей. Но она не могла больше ждать. — Пожалуйста, скажите мне, Габриэль, что вы думаете об этой перемене! — попросила она. Он внезапно оторвался от стены. Его голос был суров, когда он произнес: — Я очень недоволен. Она уставилась в стол, стараясь скрыть свою обиду и разочарование. Она так надеялась на его поддержку. Его неудовольствие совершенно поразило ее. Джоанна услышала громкое одобрительное ворчание кого-то из солдат, но не подняла глаз, чтобы узнать, кто был ее противником. | Габриэль подошел к столу. Он приподнял за подбородок ее голову, а затем сказал, обняв жену за плечи: — Я сам должен был придумать это, Джоанна. Она не сразу поняла, что ведь он одобряет ее. — Вы куда умнее меня, — закончил он. Она хотела сказать ему «спасибо» за похвалу, но не смогла. Из глаз ее брызнули слезы. Все с криком повскакивали с мест. Кит стал упрекать Колума, что его грубый вопрос по поводу пледа их госпожи расстроил ее. Колум, в свою очередь, настаивал на том, что постоянные наскоки Кита были истинной причиной слез леди Джоанны. Казалось, лишь один Габриэль не был взволнован слезами своей жены. Он велел ей сесть, а затем встал позади нее. Он положил руки ей на плечи и устремил все свое внимание на солдат. — Моя жена, надев оба пледа, открыла мне глаза. Только сейчас я понял, какой длинный путь прошла Джоанна, чтобы угодить всем вам. Ей постоянно указывали, какой плед следует носить, на каком стуле сидеть, с кем гулять и прочее… А она всегда только и делала, что любезно старалась угодить вам. С того дня, как она приехала сюда, она приняла в свое сердце вас всех — и маклоринцев, и макбейнцев. Она дарила и Колума, и Кита одинаковой учтивостью и вниманием. Она подарила всем вам свои любовь и доверие. А в благодарность видела только ваше недовольство и ваше пренебрежение. Некоторые называли ее Трусишкой… И все же она не пришла ко мне ни с единой жалобой. Она переносила это унижение молча, а это доказывает, что она куда больше умеет понимать и прощать, чем умел когда-нибудь я. Молчание царило в зале. Габриэль сжал плечи жены и продолжил: — Да, она была чертовски добра к вам, — повторил он. — Да и я тоже. — Теперь его голос стал суровым. — Я старался быть терпеливым с вами. Но я понял, что это чертовски тягостно, ибо на самом деле я вовсе не терпеливый человек. С меня достаточно ваших ссор и разногласий! Достаточно их и для моей жены. С этого момента мы все объединены в один клан! Вы признали меня своим лаэрдом. Теперь вы должны признать и друг друга. Тем из вас, кто не может сделать этого, я даю разрешение оставить нас с рассветом. Снова молчание воцарилось в заде. Наконец Линдзи шагнул вперед: — Но, милорд, какой же плед мы будем носить? — Вы поклялись в преданности мне, а я — Мак-Бейн. Вы будете носить мои цвета. — Но ваш отец был маклоринец, — напомнил лаэрду Кит. Габриэль, нахмурившись, посмотрел на командира своих воинов. — Он не признал меня и не дал мне своего имени, — ответил он. — Я тоже не признаю его. Я Мак-Бейн. Если вы последуете за мной, вы будете носить мои цвета. Кит кивнул: — Я повсюду последую за вами, милорд. — И я тоже, милорд, — вырвалось у Линдзи. — Но мне хотелось бы знать, что нам делать с маклоринскими пледами. Габриэль хотел было предложить сжечь это тряпье, но затем передумал. — Эти пледы принадлежат вашему прошлому, — произнес он. — Вы передадите их своим детям вместе с рассказами о своей истории. Макбейновские пледы, которые вы наденете завтра, символизируют начало вашей будущей жизни. Объединившись, мы станем непобедимыми! Тревожное напряжение, царившее в зале, было сметено последним замечанием лаэрда и сменилось громкими одобрительными криками. — Вот причина для праздника, — заметил отец Мак-Кечни. — Нужен тост, — согласился Габриэль. — Только не лейте вино на пол! — торопливо воскликнула Джоанна. По какой-то причине все мужчины нашли ее напоминание чрезвычайна забавным. Она не могла сообразить, почему они так это восприняли, и решила, что они смеются просто от облегчения. Ведь пока Габриэль не сказал всего, что хотел, возникало несколько напряженных моментов. По крайней мере, она их чувствовала. Джоанна приложила платок к уголкам глаз, смущаясь от того, что никак не может перестать плакать. Она была благодарна Всевышнему за то, что вышла замуж за Габриэля. Ее прежняя жизнь была такой одинокой и бесцветной. Она никогда не знала, что такое радость, пока в ее жизнь не вошел он. Эти мысли только заставили ее расплакаться еще больше. Но мужчины теперь, казалось, не замечали ее слез. Она услышала шепот Кита, объяснявшего, что это ее деликатное состояние — причина такого неприличного выставления напоказ своих эмоций. Колум согласился с ним. Джоанна подняла глаза и заметила Лилу, стоящую у входа. Она встала и махнула Лиле рукой, чтобы та подошла. Но маклоринка никак не могла на это решиться. Мужчины в зале стояли группами, с кубками в руках. Кувшин шел по кругу и каждый наливал себе. |