Книга Черная медведица, страница 65 – Нина Бьерн

– Я не…

– Спасибо, что ты не прошла мимо. Мелина по-прежнему со мной. Боги, а если б мои дети лишились матери?! Спасибо тебе, родная! Я всегда приду тебе на помошь, только позови. Я всегда встану стеной за твоей спиной, когда тебе это потребуется. Даже если ты захочешь уйти отсюда, помни, что здесь у тебя есть брат.

Родная…

Поверх плеча Дарамана сквозь пелену застилавших глаза слез Мишка видела выражение лица Микана. Точно такое же, как у Айгира, говорившего о Найрани. Все в позе Микана словно говорило: «Да, это моя женщина!». А у Мишки сердце обливалось кровью. Не заслужила она эти похвалы. Она не такая хорошая, как все эти люди о ней думают. Они уважают жизнь. Они ценят все живое и берегут равновесие своего мира. Мишка так не умеет.

Она все-таки принесла в это место беду. Пострадала ни в чем не повинная женщина. Чуть не остались сиротами двое детей. Да, их не бросили бы. Отец воспитал бы их. Но расти без матери – этого она бы никому не пожелала. На своей шкуре знала, каково это.

Но если бы Нирс не окрикнул ее тогда, она убила бы ту пуму, которая была виновата только в том, что защищала своих котят. Убила бы по привычке? Наверное. Потому что «Круг» так научил. Не оставлять в живых нападающих на тебя. Каждый сам за себя. Пойди на любую хитрость ради своей победы. Или ты убьешь, или тебя убьют. Здесь этим людям такие установки чужды. Иногда есть и третий вариант. Например, не лезь в чужие дела и не вынуждай защищаться тех, кто перед тобой не виноват. А если уж влез случайно или намеренно, не обвиняй вторую сторону за попытку защититься. Как с этой дикой кошкой.

Проклятое мировоззрение «Круга»! Получится ли у нее когда-нибудь вытряхнуть из своих мозгов всю эту дребедень? Конечно, если она сможет развязаться со всем этим дерьмом, в которое окунул ее новый хозяин. В «Круге» так жить было удобно и оправдано. Этого же и хотел от нее Вегран. Здесь же эта идеология казалась ущербной и узколобой.

Тем не менее, Мишка с удовольствием ответила на объятия Дарамана. Да, не заслужила. Да, виновата. Но приятно же. От Главы исходили такие волны благодарности и признательности, что даже горький осадок от отвратительности всей ситуации перестал обдирать горло.

Ула разогнала жителей деревни и вытащила Мишку из рук Дарамана.

– Иди, Глава, домой. Успокой детей. Ты же не хочешь, чтоб Мелина, очнувшись, переживала еще и за них. Ей хватит и твоего побелевшего от волнения лица.

– Когда она очнется?

– Может, завтра, может, послезавтра. Горло сильно пострадало. Ей будет очень больно, когда она проснется. Мы подержим ее на маковом настое, пока все не заживет достаточно. Она будет почти все время спать.

– Я зайду утром.

Дараман попрощался, утащил с собой Микана, и Ула с Мишкой остались на крылечке одни.

– Мишка, тебе сегодня придется переночевать у Айгира и Найрани. На твоей кровати сегодня будет спать Мелина. Думаю, соседство с Яриданом ты одну ночь переживешь. Только сладости ему не давай.

– Хорошо. Я только возьму из комнаты платье.

– А чего лицо такое делаешь, словно змеиную кожу на себя натягивать придется, – хохотнула Ула.

– Не люблю платье! – Мишка скривилась.

– Почему? Тебе идет. На тебе сейчас тоже неплохое платьице… Фасон от Микана? – хихикала Ула. – Пояса только не хватает.

– Да ну тебя! – расплылась в глупой улыбке Мишка.

– Чем тебе так не нравится?

– Рубаху нужно вернуть, – Медведица поправила самодельные Микановские «манжеты».

– Я думаю, Микан с радостью подарит ее тебе.

– Ула, сшей мне штаны, а! Ну, не заставляй меня носить этот кружавчатый ужас, – Мишка сцепила в мольбе руки.

– Этот кружавчатый ужас, между прочим, был, оказывается, мечтой Яры, – Ула многозначительно подняла вверх указательный палец. Мол, цени, какая вещь тебе досталась.

– Ну так давай его ей и подарим! – обрадовалась Мишка.

– Вот возьми и подари. А сама что носить будешь? Шерсть медвежью? Или у Микана все рубашки отберешь?

– Если ты сошьешь мне штаны и рубаху, мне не придется отбирать рубашки у Микана.

Мишка рассматривала потолок, лежа в темноте. Ей постелили на полу, положив простыню поверх горы одеял и шкур. Все было по-другому. Другие запахи, другие звуки. Другой дом. Оказывается, она уже успела привыкнуть к дому Улы и Кириана настолько, что сейчас не могла уснуть, чувствуя себя «не дома». Привыкла к ласковому «Спокойной ночи, дочка», к стрекоту кузнечиков где-то под домом. Привыкла, что по утрам Ула готовит завтрак и напевает песню. Песню своего народа. Только рубаха Микана теперь уже привычно обнимала тело.

Зашевелился в своей постельке Яридан. Зашуршало одеяло, а затем по половицам протопали голые пяточки. Мальчик забрался на ее «постель» и притулился на ее подушке. Он, кажется, даже не проснулся. Положил под щеку кулачок и, вздохнув, продолжил спать.

В темноте слышалось мерное посапывание. Маленькое тельце в светлой пижамке, свернувшись калачиком, жалось спиной к Мишке. Она потрогала босые стопы. Холодные. Наверное, одеяло сползло, и ребенок замерз. А если простынет? Мишка с минуту размышляла, стоит ли перенести ребенка в его кровать, или, может, позвать Найрани. А потом решила: пусть спит. И накрыла ребенка своим одеялом.

Яридан спал, а Мишка любовалась ребенком в тусклом свете луны. Она погладила темную головку. Его волосы казались мягкими и легкими, как пух. Он еще такой маленький.

«Я надеялся поймать себе нескольких желтоглазых мальчишек. Девчонки Желтоглазых мне не интересны, а вот на мальчишках можно сделать состояние. Чем младше, тем лучше. Маленьких проще ломать. Такие рабы были бы на вес золота! Продать их на арены или в охрану», – вспомнилась сегодняшняя реплика Мелифора.

Это выворачивало Мишке душу.

Это за Яриданом придет Мелифор.

Это Яридана закуют в кандалы, пометят рабским клеймом и поведут привязанным к луке седла. Ребенок будет спотыкаться и падать, не поспевая за лошадью, а надсмотрщик будет тыкать его палкой.

Это Яридан будет идти за новым хозяином и понимать, что позади него не осталось ничего, что его дом разрушен, а родители мертвы. Или его посадят в тесную кованую повозку без окон, в которой даже по нужде придется ходить под себя.

Это Яридана посадят в клетку и будут натравливать на других таких же зверенышей-мальчишек, а учитывая сущность маленького охотника, драться он будет вовсе не с людьми.

И ему тоже, как и ей самой, буквально вобьют в голову эту философию арены: бей ты, пока не убили тебя. Ему и другим мальчишкам деревни. Тем, кто помладше. Как сын Дарамана и Мелины. Ему всего на год больше, чем Яридану.

А мальчиков-подростков – тех самых, с которыми Мишка тренируется почти каждый день на поляне, – просто убьют.

Женщин и старших девочек изнасилуют. Даже тех, у которых и грудь еще не выросла. А потом войско уйдет, оставив здесь пепелище, трупы и горе. Разрушенные жизни.