Книга Парадокс Севера, страница 37 – Виктория Побединская

— Который час? — спросила я первое, что почему-то в этот момент пришло на ум.

— Девять. Лежи. Я просто хочу там наверху убраться.

Он встал. Его одежда выглядела помятой с одного бока и только тогда я поняла, что она просто мокрая. Как и я сама.

— Да, и тебе стоит переодеться. Вон там сухое, — кивнул на лежащие небольшой горкой вещи Север.

— Я тебе помогу, — подняла я руку. Меня больше не трясло от холода и истерики, да и оставить его разбираться с устроенным хаосом самостоятельно было жутко стыдно.

В час ночи, после минимум сорока ходок туда-сюда по лестнице, затаскивания матраса и ковра на балкон, оттирания пола и всей мебели, мы рухнули на диван. Напоминая не больше не меньше, двух бродяг из ночлежки. Обокравших местный ГУМ. Мужской отдел, если конкретнее.

На мне, словно на вешалке, болталась футболка, а черные шорты, доходившие до колена, так и норовили сползти. Север тоже переоделся в майку и сидящие на бедрах спортивные штаны, из-под которых периодически виднелась резинка боксеров, от чего каждый раз, когда он тянулся вверх что-то убрать, мне приходилось стыдливо отворачиваться. Волосы он собрал сзади тонкой резинкой, и вкупе с внешним видом, хаосом в доме, все это ощущалось настолько странно, что я не знала, куда себя деть. Но спустя пару часов мы настолько уработались, что стало уже плевать и на сползающие шорты, и на растрепанные волосы, и на Кельвин Кляйн на резинке трусов, наглыми черными буквами все время мозолящий мне глаза.

Я лежала, примостившись на своем кусочке свободного места и не могла уснуть. Север не спал тоже. Хотя и очень старательно делал вид.

— Диана, — вдруг окликнул он тихо, так и не поднимая головы. — А зачем ты вообще меня звала? Я про белый конверт.

— Извиниться хотела. Белая карточка — белый флаг. Как у пиратов — переговоры, — так же тихо ответила я, сжавшись и опасаясь его реакции. Но Север ухмыльнулся.

— Лучше не извиняйся больше. А то, боюсь, в следующий раз ты сожжешь мне дом.

— Прости, — еще раз шепнула я.

— Мастер классы тебе надо вести. Как довести до припадка.

— В итоге ж не довела.

— Я был близок, — заверил Север и улегся поудобнее, освобождая мне место. Даже двоим здесь было тесно, так что приходилось лежать практически на его остром плече. Снизу же в бок упирался его локоть. Неудобно.

Мы снова поерзали, пытаясь разместиться, но софа была слишком тесной. В конце концов Север сдался. Выдохнул и обнял меня одной рукой, притянув к себе. Детали паззла совпали. Как будто две части одного механизма подошли друг к другу.

— Только не надумай чего, ради всего святого, — предупредила я, прижимаясь щекой к его майке, что так вкусно пахла чем-то по летнему свежим.

Север хмыкнул.

— На твоем месте пол академии мечтает оказаться, а ты как обычно, возмущаешься.

— А тебе это, похоже, льстит, — недовольно буркнула я. — Лежишь небось и представляешь, как о тебе поклонницы мечтают.

— Пфффф, — ухмыльнулся Север. — Но ты же нет.

— А я нет.

Он явно от этого разговора испытывал удовольствие. Потому что когда говорил шепотом, его голос, обычно чуть шершавый, становился другим. В нем появлялась глубина, и какая-то томность.

— Вот возьму и, пока спишь, сделаю селфи. Такого Северова, помятого и с немытыми волосами, они еще не видели. Продам потом на черном рынке твоим поклонницам. Куплю платье от Кельвин Кляйн. — «Надеюсь, они не только трусы шьют» — подумала я.

— Вряд ли тебе на оригинал хватит, — не догадавшись, прошептал Север. — К тому же, ты ведь ненавидишь юбки.

— Леське подарю. — Пусть он считает меня глупой, я улыбнулась, вдруг понимая, что мне доставляет какое-то нездоровое удовольствие его дразнить. — Ей нравятся всякие женские штучки. Она вообще такая девочка-девочка. Бантики, бабочки, цветочки…

— И наклейки, — закончил за меня Север.

Я хмыкнула.

— Понял, значит.

— А ты сомневалась?

Дождь снова принялся барабанить по крыше, но мне уже не было страшно. Глаза начали закрываться. Устроившись поудобнее между твердым подлокотником и таким же твердым, но удивительно теплым мужским плечом, пока не передумала, я выдала на одном дыхании:

— Север, верни пожалуйста Пашку.

Я знала, что хожу по натянутому канату. У Севера триггер на обладателей черных карточек. Я поняла это еще в тот день, когда Макс произнес: «С ними он разбирается исключительно сам». Но ведь Пашка действительно неплохой парень. Оступился. С кем не бывает?

— Солнцева, ты и так должна мне новую кровать, две тумбы и ковер. Хочешь, чтоб твой долг стал еще больше?

— Я могу быть полезна. Ты же знаешь.

— Зачем это тебе? — вдруг совершенно серьезно спросил он. От голоса снова повеяло льдом. Я вспомнила его глаза в тот момент, когда он говорил о тех, кто распространял наркотики и поежилась. — Зачем возишься с ним, будто своих проблем мало?

Невольно вырвалось:

— Беру пример с тебя.

Тяжело выдохнув, он закрыл глаза рукой. С минуту молчал, а потом произнес:

— Ладно, минус кровать.

А потом приказал спать.

«Это был странный день», — мелькнула последняя мысль, перед тем, как я закрыла глаза и обессиленно провалилась в сон.

Что-то жужжало. Раздражая назойливой мухой.

В комнате было темно. Я даже не поняла спросонья, спала ли вообще, но, бросив взгляд на часы над телевизором, поняла, что уже восемь утра. Одеяло, свернутое под щекой, приятно пахло и только, когда я приподнялась, открыв глаза, поняла, что лежала не на одеяле вовсе. Даже в темноте я смогла различить широкие плечи, ворот майки, из-под которого выглядывала серебряная цепочка и несколько небольших шрамов на ключице. Взгляд поднялся выше: светлые волосы разметались по диванной подушке, да и вообще угол, под которым лежала голова казался настолько неудобным, что я побоялась, после подобной ночевки, бедолага Северов вообще не сможет ее повернуть. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он спал и кажется не догадывался, что я всю ночь пускала слюни на его плечо.