Книга Снежная Академия, страница 30 – Лика Верх

— Благодарю, — я подвинула к ней кусочек торта, — угощайся.

Лицо напротив просияло.

— Тоже любишь "Наполеон"? М-м… спасибо! Хочу узнать, вы правда с Морозом расстались?

Конечно, правда. Вчера встретились, посидели, поговорили, и расстались — он пошел к себе, я — в свою комнату. Пресса окрестит это "разрывом года", а я скажу "не сошлись местом назначения".

— Тоже хочу узнать, какой все же тебе прок от собирания сплетен?

Не обвиняла, претензии не высказывала, просто задала интересующий вопрос.

Она на миг перестала жевать, смотря на меня глазами ангелочка.

— Мне не нужны сплетни, моя задача следить за благополучием Мороза, — Арина понизила голос.

— Ему больше тысячи лет, — я тоже снизила громкость, — он сам в состоянии позаботиться о своем благополучии.

— Но не тогда, когда ОП решил его убрать, — возразила она еще тише.

— По-твоему, он не знает, что ему угрожает опасность, если она все-таки угрожает? Мороз не маленький мальчик, наверняка он без нас все знает.

Арина покачала головой.

— Ты не понимаешь.

— Я просто не сомневаюсь в могущественном волшебнике.

Хватит сидеть, пора в библиотеку. Вышла из-за стола и услышала комментарий Арины:

— Даже у могущественных есть слабые места.

Чего она добивается? Ждет, что я выдам ей всю-всю правду и поблагодарю за интерес?

Не оборачиваясь, покинула столовую.

Спорить глупо — слабости в самом деле есть у всех, но лезть в жизнь Мороза я не намерена. Изучить его историю в библиотеке — да, только это совсем не одно и то же.

***

Коридоры по-прежнему пустовали. Видимо, выходные здесь проводят сидя по комнатам. По крайней мере воскресенье.

Так-с... а где библиотека? Хоть бы кто на пути попался...

— О, не подскажите, как пройти в библиот`эку? — с шуточным акцентом обратилась к светловолосому затылку.

Я всегда удачно натыкаюсь на неприятных людей. Если б мне за это платили, я бы озолотилась.

— Липова, — протянул Пантин, — какая удачная встреча.

— Я бы поспорила, — одарила его милой улыбочкой.

— Мы вчера недоговорили, — он ответил тем же.

— Разве?

Я даже не пыталась больше улыбаться. Кроме желания послать культурным матерным достоянием нашей необъятной ничего не испытала.

Ленивая ухмылка блондинчика словно говорила: "Здесь я решаю. Здесь все решаю я". Впервые за долгие годы злость накрыла волной.

— Ты унизила меня.

Давно забытые ощущения всепоглощающей ненависти вырвались наружу. Сквозь преграды, тараня выстраиваемые годами стены. И мне даже не жаль, что под лавину попадет наглый зазнавшийся засранец.

— Тебя унизил твой поганый язык, — проскрежетала, чувствуя напряжение в сжатых кулаках. Все, как раньше. В далеком прошлом. — Чувствуешь вседозволенность? Кто дал тебе право оскорблять меня? Называть "подстилкой"?! Слушаешь грязные слухи, следуешь за мнением стада, и сам не лучше.

Старалась сохранять голос на пределе допустимого, не переходить на позорный крик.

В глазах напротив блеснула ярость, я ответила тем же.

На пальцах Пантина засверкали голубые искры, воздух вокруг стал тягучим, наэлектризованным.

Конечно, когда ответить нечего, остается бросаться магией!

Ведомая эмоциями и захлестнувшими чувствами утратила связь с реальностью. Руки сами сделали нужный пас, в голове пронеслась формула и сверкающий сноп искр врезался в стену воздушного потока, чтобы в следующую секунду силовая волна отбросила блондинчика на добрый десяток метров.

Он глухо ударился спиной об пол, болезненный стон пронесся по пустынному коридору.

— Ты чокнутая, — протянул он, перекатываясь на живот.

— Не исключено, — сухо бросила, глядя на него сверху вниз. — Чтоб ты знал — меня лучше не злить. Поверь, целее будешь.

Руки подавать не стала. Прошла мимо, не оборачиваясь.

Воспоминания хлынули болезненным потоком, стирая настоящее. От прошлого не убежать. Где бы я ни находилась, оно все равно найдет дорогу, расшатывая мое душевное равновесие.

Увы, всплеск магии не остался незамеченным, и у лестницы меня встретило крайне суровое лицо ректора.

— Что здесь происходит? — бесстрастным ледяным тоном осведомился он, окинул взглядом потрепанного Пантина. — Объяснения. Быстро.

Блондинчик скривился. Ну, сейчас начнется.

— Она напала на меня, профессор.

Хмыкнула, сложила руки на груди. Я напала? Сама себя атаковала, да.

— Ложь, Мороз Морозович. Я защищалась.

Недовольный прищур Пантина не утаился. Вздернула бровь, ожидая ответного выпада от истеричного мальчика.

— Липова использовала силовую волну.

В этом не обманул. Честно говоря, руки сами вспомнили… по старой памяти. Даже не осознала сразу, чем может грозить.

— Это правда? — суровый взгляд обратился ко мне.

— Да, — не стала скрывать. — Защищалась от его "ледяных искр".

Такого откровения Пантин, видимо, не ожидал. К прищуру добавились поджатые губы.

— Наказаны. Оба,— припечатал ректор и пресек попытку блондинчика возмутиться. — Не усугубляйте, Пантин. Мы не в детском саду, чтобы разбираться кто первый начал. Вы — в больничное крыло, а вы, Липова, пойдете со мной.

Мороз развернулся и вышел на лестницу. Пантин двинулся следом, одними губами произнеся: "Подстилка".

Вот же… гадкий человек. Ничему его жизнь не учит.

На втором этаже на стене висела золотая табличка с регалиями Мороза. Дверь проступила ровно по голубому узорному контуру после одного взмаха руки волшебника.

Я плелась следом без энтузиазма. Без него же села на стул перед столом, и даже волшебная ель не вызвала прилива радости.

Наоборот, захотелось подтянуть колени к груди, обнять руками и поддаться навстречу воспоминаниям, чтобы потом снова загнать их в клетку за высоким забором. Я привыкла к положительным эмоциям и теперь любой негатив кажется тихим убийцей.

Безучастно изучая стену напротив, почувствовала на себе взгляд.

— Я отвечу на все ваши вопросы, — заверила, улавливая иронию судьбы. Обычно я заваливаю Мороза вопросами.

Он, похоже, подумал о том же. Беззлобный смешок нарушил паузу, но я по-прежнему не хотела смотреть на ректора. Не люблю, когда меня видят такой. Без улыбки, без горящих глаз, без вечного любопытства.

— Вас терзает обида и боль, — с участливым спокойствием произнес Мороз. — Из-за чего?