
Онлайн книга «Плохие мальчики не влюбляются»
— Вы издеваетесь?! Глава 13. Десерты
Рафаэль Немного опоздав на обед, захожу в столовую последним. На раздаче моя «подопечная». Первый раз вижу ее в столовой. Беру поднос становлюсь рядом. Дина растерянно оглядывает шведский стол. Я бы даже сказал — испуганно. — Сырный суп по-французски, с шампиньонами и копченой курочкой, уха с лососем, солянка с маслинами… — перечисляет ей девушка на раздаче. — Мм… — растерянно хлопает глазами Царева, сглатывая. — Сырный, — подсказываю я ей. — И мне. — Ладно, пусть будет сырный. — Салаты: греческий, цезарь с креветкой, панцанелла, фунчоза с овощами? — Цезарь. — На второе… — О, нет, спасибо! Этого достаточно. Уходит с подносом. Беру двойную порцию острых сухариков и соуса, которые она забыла к супу. Я же, как бы, ангел-хранитель. Надо же хоть иллюзию заботы создать. А то Ася будет придираться. Ты оправдываешься перед собой? Да ладно? Причем тут Ася, вообще? Что зазорного в том, чтобы проявить внимание к девчонке? Это «девчонка» выстрелила мне в лицо. Я не хочу проявлять к ней внимание, она шибанутая. А как же Воронин? Это — другое. Реверанс в сторону ее эстетического «perfect». Пусть Воронину не обломится. Он все равно не оценит уникальности. Дина медленно идет с подносом, столики заняты. Пустых нет. На нее недоброжелательно поглядывают, намекая, что присоединяться не стоит. кто-то демонстративно переставляет на пустой стул сумку, кто-то задвигает его. Да-а-а… У нас так. А в самом конце столик для «черни». Но и «чернь» у нас не сказать, что доброжелательная. Поэтому, многие девочки из «люмпена» кушают в диетическом зале. Там свободнее. Неожиданно Воронин отодвигает пустой стул, перекрывая Царевой проход. — Присаживайся. Черт! Отказываюсь от намерения сесть за сдвинутые столики кикеров в углу. И сажусь третьим к Царевой и Воронину. — Приятного аппетита. — Дагер, Du störst mich. [1] — Das Leben ist keine leichte Sache [2], Паша, — нахально улыбаюсь ему я. — Если вы думаете, что это выглядит достойнее, чем шептаться при мне, спешу вас огорчить, полиглоты. Такой же махровый моветон! Да. Царева не Ася, ее не смутишь. Но в целом, она, конечно же, права! Махровее некуда. — Ты забыла кое-что, — перевожу тему. Ставлю ей на поднос соус с зеленью и пиалу с сухариками. — Оу… — «Спасибо, Рафаэль, ты так любезен!» — играю ей бровями. — А это «желание» или акт доброй воли? — уточняет она, пытливо прищуриваясь. А я не знаю! Порыв был мой, оправдание его — желание, загаданное Асей. — Так «спасибо» или не «спасибо»? — Сложно сказать, — честно признаюсь я. — Тогда и я повременю. Нюхает сухари, так словно это французские брендовые духи или коллекционное вино, и она хочет разложить букет на детали. Высыпает сухарики в суп. Перемешивает. Съедает ложку. — Мммм! — закатывает от удовольствия глаза. И таким же елейным кайфующим голосом добавляет: — Как же я вас всех ненавижу! — Что? — удивленно смеется Воронин. — Кого это — всех? — Всех, кто может есть все, что ему захочется. — Красота требует жертв? — оглядывает ее Воронин. — Скорее — спорт. Задумавшись, наблюдаю, как она съедает несколько ложек бульона, игнорируя сухарики. И со вздохом сожаления отодвигает от себя чашку. Из салата съедает креветки и зелень, аккуратно соскребая сверху вилкой соус, сухарики и сыр в сторону. Облизываясь, довольно откидывается на спинку. — В соседнем зале лайт-фитнес меню, — подсказываю я. — Все обезжирено, везде сахарозаменитель. — А я не хочу лайт-фитнес. Я хочу человеческой еды! — Три ложки? — Хотя бы. Динка бледная, скуластая, глаза горят и капельку слезятся, как у лани. Такая «модельная» внеха сейчас в тренде, в минус от нормы веса. И за ней гонятся девушки, накачивая гелем скулы и удаляя комки Биша. Но… Я ловлю себя на ощущении, что мне хочется накормить ее, а не любоваться на изможденное лицо. Внутри рождается предвкушение от какого-то совершенно нового чувства, связанного с этим желанием. И я решаю поисследовать это. — Если уж нарушать правила, так с оттяжечкой, Царева. Переставляю на ее поднос свой десерт. — Попробуй. Это тирамису с бананом. — Мой десерт может оказаться вкуснее! — переставляет ей свой десерт и Паша. — Фисташковая пахлава. — Оооо, — с ужасом взирает Динка на розетки со сладостями. — Демоны-искусители! — Я бы попросил! — возмущаюсь. — Я в другой должности. — Пробуй, Дина, — требует Воронин. Динка берет вилку. Качая головой, откладывает в сторону. — Царева, давай… Ты же анархист! К черту правила. Ешь, — подзуживаю ее. Пытается отодвинуть стул, но мы одновременно удерживаем его за спинку. — Ты хотела нормальной еды, нет? — Я сыта. — Не смеши меня! Что будет, если ты попробуешь? — Горе горькое будет! — злится Дина. — Вдруг мне понравится? — Ну и отлично. — Отлично — любить что-то и не иметь возможности обладать этим? Нет, это не «отлично». Это грусть, тоска. — У тебя скоро соревнования? — интересуется Воронин. — Олимпиада. Но я еще не решила. Расставляет десерты нам обратно. — Чем тебя кормить завтра на свидании и ума не приложу! — играет ей бровями. — Это не свидание, Воронин. Забирает свой поднос и сбегает. — Шиза… — закатывает он глаза. — Так ограничивать себя! — Вы куда-то идете? — Напомни-ка, а как это тебя касается, Раф? Ты — ее парень? — Боже упаси! — А чего нянчишься? |