
Онлайн книга «Плохие мальчики не влюбляются»
Оооо… Да! Это нереально доставляет мне! Таки хоть какое-то удовольствие я в нее всунул. И пусть даже не я, а Серафима. Делая глоток чая, Дина поднимается с кресла, со стоном откусывая еще кусок от тоста. — Дина! — доносится резкий голос с их стороны. — Wie kannst du es wagen… gibt es das?! — чеканит ее тренер. — Ungelehrig! Gierige Kuh! [3] Мои глаза лезут на лоб от возмущения. Подавившись, Динка начинает кашлять. — Sind Sie zufällig ein Mitarbeiter von Buchenwald? [4] — зло выстреливаю я в ответ. — Что? — разъяренно вздергивает она подбородок, лицо ее вспыхивает. — Девочка в обморок упала! — встает Серафима, загораживая нас. — Да все нормально, извините, — бормочет Динка, пытаясь смыться. Стискиваю сзади резинку ее штанов в кулак, удерживая на месте. — Стоять, — шепчу негромко. Неприятна мне эта фрау. Фрау поджимает губы, отыскивая взглядом Динкин мяч. — Разве можно тренироваться ребенку без завтрака? — качает осуждающе головой Серафима. — Дина завтракает, — ледяным тоном. — Тогда, тем более, нужно отвезти ее в больницу. У нее очевидно низкий сахар. — А Вы что — врач? — Педиатр. Высокомерное выражение лица фрау чуть стекает. — Конечно, — холодная улыбка со скрытой ноткой презрения. — Обязательно вызовем нашего, — акцентирует она, — врача. Дина! Как ты себя чувствуешь? — Нормально… — исподлобья смотрит на нее Дина. — Ну а если нормально, иди в дом! — Пусти, Дагер, — шипит Динка. Притягиваю к себе, поднимая второй тост с блюдца. Подношу к ее губам. — Ешь. — Я сыта уже! Все! — дергает бровями. — Сейчас будет гастрономический износ, Царева, давай не будем шокировать Серафиму? — шепчу ей. — Открывай рот. Не без удовольствия всовываю ей тост, заставляя откусить. С недовольным мычанием жует. Скармливаю ей тост до конца, облизывая губы. Отпускаю. Пятится… — Ничего не хочешь сказать своему ангелу? — поднимаю бровь. — Ааа… Да. Агнии — спасибо за заботу. Передай. Да черт возьми! Обескураженно смотрю ей в спину. Ну, как же с объяснениями, «ангел»? Что мне — на всю улицу орать? Момент упущен. Надо искать другой. Глава 20. Белый плащ
Дина Белла в гостевой собирает вещи. Я жду ее внизу. Дагер… Меня словно искупали в его запахе. И два раза за день принятый душ и другая одежда ничего не изменили. Веду носом по своему запястью. Запаха быть не может. Но я его чувствую и все! Тонкий, едва уловимый. Аристократичный хрусталь с тяжелой нотой горького дыма. Он заставляет мои глаза закрываться, а дыхание замирать. Дагер притягателен, отрицать глупо. Но клинический мерзавец, к несчастью. И самое страшное — в «Белом плаще». Вот этот плащ сильно сбивает с толку. И сейчас опять сбивает. Крамольная мыслишка, что он мог измениться закапывается мной заживо, с остервенелым энтузиазмом. Не мог! А сейчас выслуживается перед Асей. Хотя Семен Решетов ему друг. Вот как так?! На улице нас ждет такси. Мы опять выезжаем с Дагером одновременно. Их машина едет перед нами. Белла говорит с мамой по телефону. — Дина, мама задерживается еще на неделю. — Хорошо. Отлично! Прекрасно! Чудесно! — У спортсмена бывают спады, — строго смотрит она мне в глаза. — Это нормально. Но если речь идет о выходе на финишную прямую, нужно бросить все усилия на результат. Рыдать, умирать, болеть, впадать в депрессию — это все потом. После того, как результат достигнут. А сейчас — напрягись. Забудь про все, кроме цели. Sieg! — У меня обмороки. — У всех иногда бывают обмороки, — смотрит она мимо меня. — Не в первый раз. — Спина болит очень. И ступни. — Естественно. Ты выходишь за границы физиологии. Твое тело не рассчитано на такие нагрузки. В этом и суть! — вдохновленно. — Гимнастика — это преодоление физиологии в угоду эстетике. Ты именно за эти достижения и получаешь награду. Этим восторгается публика! — А если я сломаюсь? — Я все контролирую. После Олимпиады у тебя будет хорошая реабилитация. Ты юная, твое тело быстро вернется в норму. Но сейчас все ресурсы должны быть брошены на победу. Мы нашли для тебя спонсоров. Они хотят посмотреть на тебя вживую. Отворачиваюсь к окну. — Отработай вольное выступление. Порази их! Пусть раскошелятся. Протягивает мне таблетки, расфасованные в пластиковый контейнер. — А что я пью? — Витамины, минералы, хондроитин для гибкости… — Фуросемид и кофеин! — выстреливаю я обиженно. Я прочитала про что говорила мне Арина Ивановна. Запрещенные способы для сброса веса гимнасток. — Да! — шипит на меня Белла. — Иначе ты просто не пробьешься, dummes Mädchen! Иногда приходится и так! Меньше засовывай в рот жирные сладости. Когда я взяла тебя, ты не соответствовала ни одному из критериев. Слишком высокая, слишком ширококостная для гимнастики. Ты априори проигрывала всем! Но ты так старалась и уперто работала, что мне показалось из тебя выйдет толк. Где это все сейчас?! И мы взяли бронзу! Серебро! И когда до золота остался только шаг, не осталось ничего, кроме твоих широких костей. И тяжелой задницы! Соберись! Я работала — да. Это заслуга Дагера, кстати. Мне так хотелось показать ему, что я лучшая! Что стою его внимания! И слушая его скрипку, я несколько лет ежедневно пахала как проклятая, чтобы в определенный момент показать ему это — «победу эстетики над физиологией». Глупый кузнечик… Первое, что я делаю по приезду в школу, высыпаю в урну все таблетки. И иду к нашей медсестре. Извиняюсь за истерику. И прошу у нее витамины, кальций… Она, глядя в мои анализы, при мне наполняет пластиковые ячейки заново. Звонит Арине Ивановне, советуется с ней. Протягивает мне распечатку от диетолога. — Это твой коридор калорий с учетом нагрузок. — Две с половиной тысячи?! — поднимаю на нее шокированный взгляд. — Да вы что? — Если у тебя пятичасовая тренировка сейчас, то две с половиной тысячи, да. Нет, я не могу этого принять. Тысяча — это мой верхний потолок перед соревнованиями. Больше нельзя. |