Онлайн книга «Мы - сводные»
|
Подскакиваю на ноги. — Зараза! Разглядываю, как ее мокрые волосы словно лучи тёмного солнца расплывается по воде. — А ну-ка вернись. fC_aB4KLi-k.jpg?size=401x604&quality=96&sign=704fb079ce3c3d9cdf3c792c7ff01f1f&type=album Перехватывает плавающий на воде поплавок, в форме гибкой трубы и ложится на него спиной. Игнорируя меня, отплывает в центр бассейна. Ну в морду же ей не дашь за такое? Девчонка всё-таки. Что с ней делать?! — Ты чего мокрый? — со смешком подходит со спины Макс. — Дельфины? — Ага… Охреневшие… — сжимаю в руках купюры. — Потерявшие края дельфины. Ася Сердцеедка и соблазнительница из меня так себе. Никогда не пыталась… Наоборот, всегда уклонялась от этой стороны общения с парнями. И сейчас это всё выглядит очень вынужденно и ущербно, как мне кажется. Да и настроение у меня совсем не то. Семён. После того, что высказала ему, кровь продолжает кипеть, лицо полыхает. Я ищу мотив. Не у всех, кто был в этом чате. А именно у него. Он для меня реальный, ощутимый. Они — пока нет. Месть мне? За что?.. Деньги? Мало тебе денег?… В чистое зло ради зла, я, наверное, не верю. Быть может, всё-таки единственная моя догадка верна? Если он сказал правду, и все деньги, бизнес, дом принадлежат его маме… Что если она тяжело больна, и старший Решетов не хочет её лечить? Из корыстных побуждений. Чтобы всем завладеть. Чем она больна? Деньги нужны ей? Может поэтому он такой жестокий и равнодушный? Это тревожит меня… И мои улыбки, адресованные Рафаэлю всё время стекают с лица. Я еще не знаю, что делать с Дагером и как делать. Я только лишь хочу остановить эту игру навсегда. И Дагер будет жертвоприношением, которое это всё остановит. Как? Не знаю… Мне как Страшиле в известной сказке не помешало бы немного мозгов от Гудвина. А лучше много. — Ася… — перехватывает мои пальцы в воде Раф. — О чем думаешь? О чем я думаю? Внимательно смотрю ему в глаза. Этот — тоже реальный. — Я думаю, Рафаэль, что ты замечательный парень. Очень отзывчивый, честный, смелый! Наплевав на мнение толпы, сам решаешь с кем тебе общаться, а с кем — нет. Это очень важно для парня — не поддаваться влиянию толпы. Это делает его мужчиной. Так мой папа всегда говорил. Он говорил — собаке, лающей в стае вожаком не стать. Рафаэль не моргая смотрит мне в глаза. Ну должно же там быть что-то человеческое в его карих красивых глазах?! Неужели тебе не стрёмно, Раф, слушать это от меня? Неужели не цепляет?! Я бы умерла от стыда! Взгляд стеклянный… — Спасибо тебе за поддержку, Рафаэль. Можно я тебя обниму? "Ну, пожалуйста, пусть в тебе будет человек!" — умоляю я его про себя, продолжая давить. — Ааа… — растерянно. — Конечно. Густые ресницы падают вниз, пряча взгляд. Ломая себя, обнимаю его за шею. Не просто обнимаю, а максимально искренне, пытаясь отыскать под всем этой циничной броней, что-то живое. Может, их всех надо размораживать в этом царстве снежной королевы? Обнимаю, глядя в ледяные глаза наблюдающего за нами Семёна. Чувствую грудью, как колотится сердце Рафаэля. Отстраняюсь, заглядывая ему в глаза. "Давай, скажи мне, пожалуйста, про этот жестокий спор. Скажи, что ты сожалеешь!" Но я же наивная дура, да? Так не будет. Вместо этого, Рафаэль закрывает глаза и его губы приближаются к моим. Накрываю их ладонью. — Почему?.. — Мм… у меня помада. Мы все измажемся. Темная помада — тактический шаг. Никаких поцелуев! — Да плевать вообще… — Мне — не плевать, — закусываю губу. — В школе запрет на выражение чувств. Уверена, ты не хочешь, чтоб у меня возникли неприятности или какие-то позорные публичные разборки. Мне и так здесь непросто… Если бы не ты, хоть вешайся. Заметив идущего мимо охранника, делаем оба шаг назад, увеличивая дистанцию. — Мне пора… — сбегаю, поднимаюсь по лестнице вверх. Чертов купальник немного просвечивает! Нужно было выбрать чёрный, а не белый. Но мне показалось, что белый будет привлекательнее. Привлекла, так привлекла! Парни на шезлонгах откровенно пялятся. Кто-то присвистывает. Один из них охватывает от сидящей рядом девушки подзатыльник. И я, рдея как спелый помидор, иду к своему полотенцу. По пути стираю с губ свою пошлую помаду тыльной стороной руки. На моих вещах лежат мои мокрые купюры. Спасибо, что вещи не плавают в бассейне. Я не исключала такого исхода. Но — нет. Одевшись, спешу в общежитие. В мокром купальнике холодно. В дверях стоят два парня, развязно смеясь и спорят о чем-то. — Я могу пройти? Не сдвинувшись, оглядываются на меня как на пустое место. — Эй! — развожу руками. Кофта вся уже мокрая от стекающей по волосам воды, даже через накинутое на плечи полотенце. — Кто здесь? — закатывает глаза один. — Никто… — фыркает другой. — Никого нет. Мою грудь переполняет от возмущения. Могла бы — дала обоим в морду! Наверное, слишком много на меня сегодня свалилось и нервы окончательно сдают. Но не сметь рыдать, Устинова! С яростью и чувством внутреннего удовлетворения делаю шаг между ними. И резко кручу головой в из стороны в сторону, стряхивая воду с волос. Мокрые длинные плети летят им по лицам. — Глаз, дура! — хватаясь за лицо, сползает по косяку один. — Какая еще дура? — шиплю в лицо другому. — "Нет никого"! Пульс колотится в горле, в глазах темно. Я иду в свою комнату. Мне плохо… Мне ужасно плохо от этой пережитой вспышки. Всю трясёт. В груди горит, в животе спазм. Ничего не вижу перед собой, иду на автопилоте. Закрываю дверь, ложусь на нее спиной. Быстро и шумно дышу через нос, пытаясь справиться с истерикой. |