Книга Очень плохая история, страница 21 – Элена Форбс

Лицо Фаррелла приняло ожесточенное выражение, как будто он читал ее мысли.

— Я говорил полицейским, что она встречалась с другим, но они не хотели мне верить. Вот где бы я начал искать.

Он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.

Одно и то же повторялось снова и снова, как заевшая пластинка. Его бросили. Он не сделал ничего дурного. Все произошло внезапно. Вместо того чтобы допустить, что Джейн просто устала от него, он продолжал долдонить, что у нее был другой мужчина. Может быть, он прав. Ева напомнила себе, что сперма, которую обнаружили на бедре Джейн, не имела отношения к Фарреллу.

— Забудьте о том, что вы говорили раньше. Как я уже сказала, я ищу что-то совершенно новое. Я понимаю, что вас сильно задело ее обращение с вами. Несколько раз вы преследовали ее, не так ли? Она даже подала жалобу в полицию.

— Это не значит, что я убил ее! — с вызовом ответил он.

— С кем вам приходилось ее видеть?

— С Холли и Грейс по большей части.

— С кем-нибудь еще?

— С одной женщиной из офиса. Она была постарше. По-моему, ее звали Энни, но не думаю, что они были такими уж подружками.

— А с мужчинами?

Фаррелл пожал плечами:

— Не помню.

— А тот человек, с которым вы видели ее в баре в Марлборо, в тот раз, когда вы устроили сцену?

— Не помню, как его звали, но полиция его проверяла. У него алиби, так они сказали.

«Не забыть узнать у Дэна Купера, проверял ли он этот факт», — подумала Ева.

— Хорошо. Скажите, какой была Джейн? Расскажите мне все, что вы знаете о ней.

Фаррелл нахмурился, видимо не зная, с чего начать.

— Да не знаю я.

— А что вас в ней привлекало? — задала она наводящий вопрос.

Он тупо посмотрел на нее:

— Она была симпатичная.

— Я имею в виду, что она представляла собой как человек?

На его лице появилось озадаченное выражение, как будто он ожидал чего-то другого. Очевидно, для него значение имела только внешность. Он ничего не ответил.

— Она была веселая, с ней легко было общаться? — выспрашивала Ева.

— Поначалу она была тихая, немного застенчивая, добрая, когда получше узнаешь ее. Я встречался с ней на конном дворе, и мы просто разговаривали.

— О чем же вы говорили?

— О лошадях, я так думаю. О скачках. Сейчас трудно вспомнить. Столько всего случилось.

— А какие у нее были хорошие стороны? Она была умная? Забавная? Глупенькая? Опрятная?

Фаррелл встречался с ней три месяца. Должно же что-то остаться у него в голове. Ей нужно понять, что представляла собой Джейн Макнейл.

На лице Фаррелла появилась слабая улыбка:

— Очень опрятная, это точно. Любила, чтобы все было, как в аптеке, все вещи должны быть на своих местах, не сдвинуты ни на волосок. Но и нос задирала она здорово, как будто была не такая, как все. Я иногда называл ее Леди Зазнайка. Прямо принцесса. Любила завтракать в постели, и ей нравилось, чтобы я приносил ей завтрак, будто я слуга. А еще соображала хорошо. Намного лучше, чем я, во всяком случае. Отлично знала, что делает, если вы понимаете, куда я клоню.

— Нет. Можете объяснить?

Он потер подбородок:

— У нее всегда было полно идей насчет того, что она хочет делать, и решительности ей было не занимать. Она рассказывала мне, что у нее есть план. Если честно, я не был уверен, что я в него вписываюсь.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, у ее родителей были деньги, так она, во всяком случае, говорила. И ей не нравилось, когда ее видели в моем фургоне, это я вам точно говорю. Если мы куда-то выбирались, это должен был быть легковой автомобиль, и внутри все должно быть чисто, иначе она не сядет. Она говорила, что хочет быть журналисткой и писать о скачках и обо всем, что связано с лошадьми. Еще она заявляла, что хочет, чтобы ее показывали по телевизору. А чтобы набраться опыта, она и устроилась работать на ипподроме.

— Что-нибудь еще можете о ней сказать?

Он снова нахмурился, как будто не видел смысла в этих разговорах.

— Хоть что-нибудь?

Даже самые яркие воспоминания со временем стираются, и Ева не хотела слишком сильно нажимать на него, чтобы он не чувствовал, что должен обязательно выложить что-то еще. Но пока она мало что от него узнала.

— Ей до всего было дело, — подумав, сказал он.

— В каком смысле?

— Ну, все время задавала вопросы.

— Какого рода вопросы?

— Она хотела знать, на каких еще ипподромах я работал, например.

— А с чего бы это?

Он пожал плечами:

— Почем я знаю? Ей люди много чего рассказывали.

— Ее друзья?

— По большей части те, с кем она работала. А она рассказывала мне то, что услышала в офисе. Я прям обалдевал. Но что тут скажешь! Бабы, они бабы и есть.

— Можете вспомнить что-то конкретное?

— Да всякие глупости, но ей все это было интересно. Знаете, сплетни, вроде кто с кем трахается, кто перепил, у кого проблемы с деньгами… все в таком духе. Она была тихоня, сидела, уткнувшись в бумажки, а люди вокруг болтали. Одна из девушек рассталась с мужем, и Джейн узнала об этом вперед всех других. Я не раз говорил ей, чтобы держала язык за зубами. Будешь много болтать — попадешь в беду. А она на это сказала, что не сплетничает, а только слушает. Вроде как что она может поделать, если люди говорят вслух то, что не следует.

— Она с кем-нибудь дружила?

— Да нет, не особенно. Ей не нравились девушки, с которыми она делила дом.

— А почему?

— Говорила, они противные. На мой взгляд, ей больше нравилась мужская компания.

Шантаж как мотив для убийства ничем не хуже ревности, и Ева сделала еще одну мысленную пометку: не забыть спросить у Купера, уделил ли он внимание этому аспекту.

— А полиция спрашивала вас о чем-то подобном?

По его лицу пробежала тень гнева, и он плотно скрестил руки на груди:

— Им неинтересно было знать, что я думаю о ее характере или чем-то таком. Все, что им нужно было, это доказать, что я ревновал, преследовал ее… и все это дерьмо.

— Ну, а мне интересно. Вы сколько времени встречались, три месяца?

— Где-то так.

— За это время можно узнать человека. Что вы о ней думали?

И снова пустой взгляд и молчание. Потом спросил:

— Вы о чем, не понял?

— Ну… какой она была как женщина? Была ли она милой? Доброй? Теплой и дружелюбной? Или она была эгоисткой и думала только о себе?