Онлайн книга «Джинсы мертвых торчков»
|
– Надевай. Я слушаюсь, заглядываю через иво плечо и глазам своим не можу поверить. На койке лежит мужик без сознания, в халате, с ноутом на грудаке. «В животе у него дырка, и ее придерживают хирургические зажимы». Он подсоединен к капельнице, и все это похоже на самопальную операционную. «Ё-мое, это ж Спад Мёрфи…» Майки Форрестер тож вырядился, как еще один безобразно жирный пацик и шотландский чувак, которого я никада раньше не видел. – Рентс, – кивает Майки. – Провод давай… ноут щас сдохнет нахуй, – гавкает Больной. Передаю ему кабель, Больной иво вставляет и прокручивает видео с интернета. Не могу поверить. Спада Мёрфи оперируют Больной и Майки Форрестер! – КАКОГО ХУЯ! – ору. – Чё это? Чё за хуйню вы тут затеяли? – Должен сам, у этого пиздюка руки, нахуй, трясутся, – буркает Больной, кивая на чувака с шотландским акцентом. – Микки Рурк [53], в жопе шнурк. Оставайсь или вали, Марк, но тока заткни ебало: мине сосредоточиться надо. Так? – Так, – доносится с какого-то темного дна моей души. – Я подиатр, – протяжно и жалобно блеет парень, придерживая зажим, и Больной прав: руки у пиздюка трясутся. – Возьми у ниво зажим, а я разрез сделаю, – говорит Больной Майки, который курит сигу. Майки смотрит на него и протягивает ему пыхово. Жирдяй следит за маской на лице Спада. Я кабута очутился в кошмаре, и добрых пять сердечных сокращений мине кажется, чё я еще на блядском сейшене, угашенный чем-то галлюциногенным, или кемарю у себя в номере и вижу сон. Больной кивает Майки, забирает сигарету у него со рта и затягивается: – Отожгем на ебаной дискотеке! – Осторожно, – говорит иму тот чувак-подиатр, – пепел в рану сыпется! – БЛЯДЬ! – рявкает Больной. – Майки, убери нах это говно, промокни суку тампоном! – Он роняет файку и топчет ее каблуком. – Легонько… – говорит он, наблюдая за тем, как Форрестер шурует у Спада внутри, – это ж всего-навсего пепел. «Мальборо», легкие, – добавляет он. – Так, у тебя стоит там зажим, Юэн? Тебе видно, где он? Там же, где на видосе? – Я… думаю, да, – заикается этот чел Юэн. – Ты должен, нахуй, знать! Ты ж на врача учился! Ебаную хирургию изучал! – Глаза Больного над маской загораются. – Он на том же месте, как на видео? – Да! – Понял. Буду резать… щас… да? – Хазэ, я… – Я грю: да! Или мы проторчим тут весь день, или я, нахуй, режу! Это то место? Похоже, как на видео! Это то, блядь, место, Юэн? – Ладно! Да! – визжит Юэн. – Погнали! Я отворачиваюсь, очко сжимается, потом поворачиваюсь обратно, а Больной чикает и сам удерживает это говно зажимом. Судя по тому, что кровь не хлещет фонтаном, остается предположить, что все, нахуй, получилось. – Да! Пиздец красава! – орет Больной. – А теперь достаем это говно. Майки, подгони эту блядскую коропку… Форрестер подкатывает к операционной койке тележку. На ней стоит что-то типа миниатюрного холодильника. Длинными хирургическими щипцами Больной достает какую-то склизкую фигню у Спада из живота… ё-мое, похоже на сцену с блядского фантастического фильма за вторжение пришельцев: окровавленная фигня, када он опускает ее в высокотехнологичную коробку, извивается. Из нутра у миня поднимается блевота, но я загоняю ее в раздраженные кишки обратно. Ноги слабеют и трясутся, и я хватаюся за спинку стула для опоры. Майки герметично закрывает коробку, замечая, чё я смарю на нее: – По последнему слову техники, Марк. Система забора органов «Лайфпорт». Думал, чё это просто ледник, типа чёбы бухло остужать, а хренушки, тут все наворочено. Не захочешь в курсах быть, скока связей поднять пришлось, чёбы эту красотень заполучить! – Чё это такое… вся эта ебаная антиутопическая научная фантастика? Чё вы у ниво вырезали? ЧЁ ЗА ХУЙНЯ ТВОРИТСЯ?! Больной вскидывает кулаки, пока этот чел Юэн занимается Спадом. – Я СПАС, НАХУЙ, ПОЛОЖЕНИЕ, ВСЕ КАК ВСЕГДА! – орет он, а потом тычет в Юэна: – Нитки! Зашивай пиздюка! Быстро! – Уже! – цедит Юэн. Потом поворачивается ко мне, и его глаза над маской наполнены эмоциональной травмой. – Я попал в этот дурдом, когда просто вышел выпить на Рождество. Он подсыпал мне экстази… – Экстази?! Какого ху… – Ну конечно! Почему бы не обвинить Саймона? – обрывает Больной, но его прет, будто он забил решающий гол в финале Кубка. – Расхожая тема в наших краях! Я единственный пиздюк, которому хватило, нахуй, мужества разрулить этот ебаный дурдом! И разве я иво не разрулил? Хирург Сай! – И он затягивает песню Мадонны, тыча в себя пальцем: – Как хиру-ург… резал в первый свой ра-аз [54]… У меня бошка кругом. Звонят и приходят эсэмэски от Клауса, Конрада… а теперь и от Карла, но мине поебать. Мы сидим и наблюдаем, как этот пацик Юэн зашивает большой разрез на животе Спада, который лежит в отключке, белее белого, уже похожий на труп. – Что в коробке? Чё вы с него вырезали? – Почка, – говорит Больной. – На ней там была Эмилия Кларк [55]. – Ну так вы ж, пиздюки, в этом специалисты, в экстренных операциях. Я в том смысле, что на больничку, блядь, обращаться не пробовали? Нахуй, – вскидываю руки, – не хочу быть в курсах! – Это для благого дела, землячок, – говорит Больной. – Благого для Спада, да? Походу, Больной мгновенно сникает и смотрит на меня конфузливо: – Хочешь – верь, хочешь – нет. И это только показывает, в какой ебаный дурдом мы вляпались. Но у нас, – он стучит по приспособе в виде белой коробки, – наконец-то есть билет на выход. Форрестер и похожий на турка чувак шарят в холодильнике из нержавейки. Я думал, какие-то медпринадлежности ищут, но они возвращаются с бутылками немецкого пива. Майки открывает их и раздает. Когда беру свою, руки трясутся. – Снежок есть? – спрашивает миня Больной. – Ну, угу… – Так насыпай, нахуй. Щас я уже не вижу никакого повода, чёбы не обдолбаться и не остаться обдолбанным навсегда. – Кто будет? Форрестер кивает. Турецкий парень Юсеф тоже – нас наконец-то знакомят. Пацик Юэн отворачивается, и я насыпаю четыре дороги на столе с нержавейки. – Будь у меня образование, я мог бы стать хирургом, типа того, – задвигает Больной. – Но, говорят, все хирурги хладнокровные и корыстные. Видать, многовато во мне итальянской крови, слишком уж горяч. |