Онлайн книга «Джинсы мертвых торчков»
|
– Братан, сейшен же скоро. Может, тебе придержать коней. – Я восемь ебучих лет не был на Ибице. Хотя раньше бывал тут каждое лето. А еще я заливаю горе. Хобо выиграли кубок. Это изменило мою блядскую жизнь, так же как и твою. – Он в отчаянии качает головой. – Када я молодой был, хоть миня и окружали джамбо, все мои дружбаны были хибзами: Бирреллы, Джус Терри… щас мой директор. Чё за хуйня вопще творится? – Я тебя еще раскручу, братан. Уйди с темной стороны, Люк. – Пошел нахуй, ни единого шанса… Солнце слепит глаза, и я тут торчу с этим джамбо-упырем-альбиносом: каждый луч света проходит насквозь, кабута он прозрачный. Я буквально вижу все артерии и вены у него на лице и на шее. Ехать сорок пять минут, и все это время я пиздец взвинченный. Када добираемся до отеля, хочется вырубиться. – Мине надо поспать. Карл достает пакет кокса: – Тибе просто надо еще малехо взбодриться, и все. Кароч, подымаемся в бар на крыше отеля. Предсказуемо чудесный день. Безоблачный и жаркий, но свежий. Как тока марафет пробивается сквозь затычку из слизи и заводит мою «веспу», звонит телефон, и в определителе номера выскакивает «Эмили». Отвечая на звонок, нутром чую зловещий щелчок затвора. – Любимая! – Сейчос я сделою тебе, блядь, любимую, – слышу в ответ скрипучий мужской голос с акцентом кокни. «Микки. Ее батя». – Мою девочку зобыли в оэропорту. Это нозывоется, блядь, робота директора? Лично я не нозывою это роботой директора! «Бляха-муха». – Микки… ты на Ибице? – Я зопрыгнул на рейс с Конар, штобы сделоть ей сюрприз. Пездото получилось, ток, штоль? – Да, братан, я все улажу. Можешь ее позвать? Какое-то бурканье, потом голос меняется: – Ну что? – М-м… привет, зая! – Не зайкай мне, Марк, блядь! Меня никто не забрал! Твою ж мать… – Прости! Эта автофирма, я больше этих мудозвонов не нанимаю. Сейчас же на них наеду. Ебаное безобразие. Тибе не поможет, знаю, но давай сначала тибя поселим, а потом пообедаем, – воркую, умудряясь ее успокоить и закончить разговор. Твою ж мать, забыл отправить мейл Мухтельд в офис. Опять. Как в Берлине с вертаками Карла. Кокс уже пробивает у меня в мозгах больше дыр, чем в швейцарском сыре. Но «хибзы» же выиграли Кубок, ебаный в рот, и пошло все нахуй! Карл смотрит на меня, насмешливо оценивая: – Ты ей подсунул? Молодке Эмили? Ночной Ездок, – смеется он. – Нет, конечно, она ж клиентка. Было б непрофессионально, – отвечаю с пафосом. – Ну и для меня она чересчур молодая. Чуйствую гул кокса и вспоминаю за Эдинбург. Мы оба страшно прощитались. Особенно я. Но хуй с ним: классно ж было. И это был просто секс. И у нас были гондоны. Уж при этом-то перепихоне никто не пострадал. – Я ж не такой, как ты, Юарт. – Чё бы это значило? – Нельзя ж пердолить каждую девицу, похожую на Хелену, и думать, чё это вернет романтику, – говорю, насыпая чуток снежка себе в пина-коладу. – Какого хуя… – Признай, чё мы проябуем свои отношения. Так делают все. Потом мы, хотелось бы надеяться, узнаём, что наше эгоцентричное, нарциссичное поведение заябует другого человека. И потому говорим себе «стоп». – Я мешаю напиток пластиковой соломинкой и отпиваю. Он смотрит на меня – ебаная бутылка молока с глазами: – Так, значит, это ты сейчас говоришь себе «стоп», пацик? – Ну, я пытаюсь… пытаюсь оказывать… – начинаю ржать, и он тож, – профессиональные директорские услуги своей перспективной клиентской базе, – мы хихикаем, а потом так громко ржем, чё почти задыхаемся, – но ты все херишь и потакаешь моему дурному поведению, мудацкий джамбо… – Тоже мне, блядь, директорство… – Я дал тебе, нахуй, заработать триста тыщ в этом году! После того как ты просрал свою музыку к фильмам и не диджеил восемь лет, а просто сидел на блядском диване и шмаль курил! Триста тыщ – за то, что ты ставил блядские пластинки в ночных клубах. – Маловато будет, – говорит Карл, причем на полном серьезе. – Чё? А чё тебе не маловато? – Скажу, када мине принесешь, – улыбается он, но не шутит. – Хочешь ДМТ? – Чё? – Никада ДМТ не пробывал? Мине западло, ведь это единственный наркотик, которого я не пробывал. Никада не привлекал. Галлюциногены – они для молодых пиздюков. – Не-а… Приход классный? – ДМТ – не для общения, Марк, – заявляет он, – а для развития. – Староват я для экспериментов с наркотой, Карл. Да и ты тож, братан. Через тридцать восемь минут мы уже у него в номере, и проколотая литровая пластиковая бутылка наполняется дымом от наркотика, который Карл жгет на алюминиевой фольге на ее горлянке: дым вытесняет воду, чё просачивается с пузыря в миску. Када все готово, Карл снимает горящую фольгу, и я обхватываю горлышко губами. Едкая срань царапает легкие похлеще крэка. – Как говорит Теренс Маккенна, надо сделать третью затяжку, – убеждает Карл, но я и так в ахуе. В бошке могучий приход и чувство, чё я физически покидаю комнату, хотя еще тут. Но я продолжаю и напрочь не чувствую опасности или потери контроля, как обычно бывает, када пробуешь новый наркотик, особенно тот, чё завладевает тобой до такой степени. Упорно загоняю дым обратно в легкие. Плавно откидываюсь в кресле, положив бошку и закрыв глаза. Появляются разноцветные геометрические фигуры, которые пляшут передо мной.   Открываю глаза, и Карл смотрит на меня в глубоком восхищении. Все на свете, начиная с него и заканчивая будничными предметами в номере, стало интенсивней. – У тебя четырехмерное зрение, – говорит он мне. – Не волнуйся, минут через пятнадцать-двадцать все придет в норму. – А нельзя оставить так? У меня никада не было такой, блядь, глубины восприятия, – улыбаюсь ему, а потом начинаю нести пургу: – Я радовался, чё я просто есть, блин. Это странное удовлетворение, чудацкое чувство, чё мине это хорошо знакомо, чё я видел это раньше, не давало выпасть на измену с той стремной фигни, чё я увидел. – Это шиза. Видел мелких карликов лего? Типа кислотных садовых техногномов? |