Онлайн книга «В интересах государства. Возвышение»
— О, Мишель! — бабушка улыбнулась и жестом пригласила меня сесть. — Проходи, мон шер. Присаживайся. Странное дело — всякий раз, когда я, преисполненный гнева или других ярких эмоций, собирался надавить на Кивернитию, у меня словно руки опускались. Ловил какой-то беспричинный ступор. Не знаю, в чем была причина — может в авторитете главной женщины семьи, может в возрасте, а может и вовсе в ее снисходительной манере общения. Почему-то мне всегда казалось, что она делала мне одолжение, благосклонно соизволив выслушать. Раздражало невероятно — особенно это бессилие. Каждый раз приходилось переступать через себя и гнуть свою линию. Может в этом была какая-то магия Кивернитий? Все же у старших женщин рода имелись способы убеждать. Аура какая-нибудь или еще что… Пушистый Фарух снова зашипел на меня и, словно назло, запрыгнул на кресло, куда я собрался опустить зад. Ну уж нет. Я щелкнул пальцами, и над ладонью повис огонек “Жар-Птицы”. — Ну? Сам спрыгнешь или припугнуть? — спросил я. Приплюснутая морда кота недовольно скуксилась, и животное соизволило уйти на балкон. То-то же. Разбаловала бабушка этого хвостатого. Я уселся напротив нее. — С чем пожаловал? — оторвавшись от вязания, спросила Кивернития. — Хотел поговорить об Ольге. Седые брови бабушки приподнялись над очками. — Об Оленьке, значит… Тебя что-то тревожит, мон шер? — Одна птичка принесла на хвосте, что ты вовсю занята матримониальными планами. В глазах Кивернитии всего на долю секунды вспыхнуло возмущение, смешанное с гневом, но она мгновенно взяла себя в руки и любезно мне улыбнулась. — И что же это за птички расчирикались? — Какая разница? — проворчал я. — Значит, это правда. Ты что-то готовишь. Бабушка сосредоточилась на вязании и не ответила. — Не рановато ли? — спросил я, положив руку на пряжу, заставив обратить внимание на себя. — Ей всего шестнадцать! — В мое время это был подходящий возраст. — В твое. Но не сейчас. Зачем ты торопишься? — Нужно пользоваться моментом, пока наше имя звучит громко. Того и гляди, скоро свет найдет другой объект для восхищений. За минувшие годы состав аристократии серьезно изменился, и на горизонте появились весьма интересные кандидаты на руку нашей Оленьки. Значит, сестра была права в своих домыслах и опасениях. Бабушка вовсю плела паутину. И, лисица такая, ни словом мне не обмолвилась. — Только почему сама Ольга не принимает в этом участия? — не сдержав злости спросил я. — Потому что во все времена подобные вопросы решали Старшие. Ольга слишком юна для того, чтобы сделать верный выбор. — Ольга слишком юна и для того, чтобы вообще задумываться о браке! — Мон шер, ты грубишь. Изволь сменить тон. — Имею причины, — отрезал я. — Прекращай свои игры. Ольга нужна нам в деле. От нее очень многое зависит в развитии хозяйства. Кивернития пожала затянутыми в старомодное бархатное платье плечами. — Одно другому не помеха, Михаил, — сурово сказала она. — Пусть пока что резвится со своими рыбками. Поверь, она не станет работать хуже, если на ее пальчике появится симпатичное колечко. Непробиваемая. Просто непробиваемая женщина. Втемяшила себе в голову старомодные представления о жизни и следовала им неукоснительно. Ладно, пойдем другим путем. — И кого ты выбрала в кандидаты? — Как будто ты сам не знаешь, — поджала губы бабушка. — Твой секундант отвечает всем требованиям. Имя, достаток, титул, здоровье и молодость. Ну конечно. — И еще живет недалеко отсюда, — язвительно добавил я. — Просто идеал. — Именно так. Эта девица Штофф совершила ошибку, настояв на разрыве помолвки. Сейчас была бы графиней. Но свято место пусто не бывает… — Надеюсь, ты еще не обсуждала этот вопрос с самим Шуваловым? — Все к этому идет. Полагаю, к осени он будет готов сделать предложение. — А если Ольга не захочет? Кивернития рассмеялась. — Мишенька, она не вправе идти наперекор воле Старших. Поверь, главы семьи умеют быть убедительными. В этом она была права. В отличие от Ани Грасс, Ольга действительно была хорошей девочкой. Слишком хорошей. Такой уж характер — не смела перечить. Да и бабушка намеревалась обручить ее именно с Шуваловым — а ведь он ей нравился. Значит, я должен был либо предоставить доказательства того, что Семен Павлович не был тем, кем хотел казаться, либо принять всю эту ситуацию и не препятствовать. Но чтобы отыскать хоть какие-нибудь зацепки, мне требовалось время. — Притормози, пожалуйста, — мягко сказал я, заглянув бабушке в глаза. — Шувалов, если действительно заинтересован в Ольге, никуда не денется. Но с учетом того, что наше дело только развивается, хочется иметь менее зыбкую почву под ногами. Да и приданое ей нужно хорошее, если отдавать за графа. Ты ведь понимаешь, что об этом союзе будут писать во всех газетах? — Очень надеюсь на это! Вот, нащупал слабое местечко… — В таком случае нам нужно выглядеть в самом выгодном свете. А мы пока что не готовы. Согласись, нет у нас приданого, достойного графа Шувалова. Кивернития нехотя кивнула. — Возможно, ты прав, мон шер. Но… — Я не говорю сворачивать бурную деятельность. Я лишь прошу дать время, чтобы обустроить все в лучшем виде. — Значит, ты все же согласен с моим выбором? — бабушка спустила очки на нос и взглянула на меня. — С чего мне быть против? Если Ольга будет с ним счастлива… — Счастье, мон шер, не в любви. Ага, и не в деньгах. Счастье — вообще штука индивидуальная и, к сожалению, мимолетная. Как там говорилось у великого поэта? “Счастья нет, а есть покой и воля”? Вроде того. Но мне все же очень хотелось бы, чтобы сестра сорвала джекпот. Ну, вроде договорились. С грехом пополам, да и пока что я ни разу не помог Оле, а еще больше подтолкнул ее к нежеланному сценарию. Но теперь хотя бы можно было сосредоточиться на поиске подноготной этого слащавого типа. *** Я припарковал Витю перед высоким современным зданием из стекла и бетона. Оно казалось бы живым приветом из практичного Советского союза, кабы не причудливый вензель и вычурная до пошлости вывеска “Деловой центр “Штандарт”. Если мне не изменяла память, “Штандарт” был первым парусным фрегатом Балтийского флота. Что ж, амбициозное заявление. — Не могли они арендовать помещение где-нибудь поближе? — проворчал я, ежась от холодного ветра с Залива, и оглянулся по сторонам. |