Книга Эльф, страница 64 – Даниэль Зеа Рэй

— Лой? — снова позвал он.

— Иду, — прошептала она и поднялась на ноги.

Она вошла в его спальню с гордо поднятой головой. Если уж она и опустилась до уровня проститутки, торгующей своим телом, пусть хотя бы сделает это с достоинством. Райлих лежал на кровати в своем халате. Он похлопал ладонью по одеялу, приглашая ее прилечь рядом. Она сильнее утянула узел на халате и заползла на матрац. Райлих повернулся на бок и, подперев голову рукой, начал молча изучать ее. Она смотрела в потолок и ждала. Его рука развязала узел и распахнула полы ее халата. Лой сжала губы.

— Если ты не хочешь, я не стану прикасаться к тебе, — тихо произнес он.

— Хочу, — прошептала Лой и посмотрела на него.

— Ты снимешь свой халат?

— Конечно, — ответила она и, приподнявшись, послушно скинула с себя шелковую ткань, положив ее рядом с собой на кровати. Он тут же отшвырнул халат на пол.

— Что это? — спросил он, наклоняясь к ее спине и осматривая татуировку на ее левой лопатке.

— Колибри — символ рода моего отца.

— Тебе идет.

Она промолчала, не считая нужным отвечать на его реплику. Он провел пальцами по рисунку, отчего кожа ее покрылась мурашками. Затем опрокинул ее на спину и наклонился к ней. Его палец заскользил от ее шеи к животу и обвел маленький пупок. Она напряглась и тут же свела свои ноги.

— Посмотри на меня.

Она повернула голову и сделала то, о чем он просил. Его фиалкового цвета глаза искрились в полумраке и будто бы источали тепло, но она знала, что не тепло это вовсе, а похоть. Обычная животная похоть.

Он наклонился над ней и остановился в нескольких сантиметрах от ее рта.

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

Лой закрыла глаза и прикоснулась к влажным губам, проведя по ним своим языком. Отчего-то он застонал и тут же оказался лежащим на ней. Лой почувствовала, как его рука касается ее бедра и поглаживает его, улавливая ритм движений его языка. Под его пальцами разлилось тепло и стало так приятно, что это даже испугало. И вот его ладонь легла на ее лоно. Она тут же встрепенулась, но он не прервал своего поцелуя.

Она не могла сообразить, на что ей обращать внимание: на его язык, вытворяющий все, что вздумается у нее во рту, или руку, определенно крадущуюся вниз. В голове все смешалось, и Лой приняла решение расслабиться и просто принимать все, как данность.

Райлих коснулся ее плоти и окунулся во влагу, собравшую там. Приласкав маленький бугорок, он проник в нее пальцем и, ощутив всю узость ее существа, вздрогнул. Оторвавшись от ее губ, он спустился к ее груди и поцеловал ноющий сосок. У нее была красивая грудь. Бледная кожа, переходящая в розовый ареол и вершинка, словно вишня, лежащая на снегу. И грудь ее была такой мягкой, что хотелось вобрать ее в свои ладони и согреть теплом своего дыхания.

'Согреть?' — вдруг подумал Райлих. Его никогда не посещали подобные мысли при взгляде на женскую грудь. 'Красивая', 'нравится', 'слишком маленькая' или наоборот, 'можно было бы и поменьше'. Но, 'согреть?' Ему не пришло в голову сравнить ее тело с другими, потому как при одном взгляде на нее у него в голове начинала звенеть только одна мысль: 'Моя'.

Райлих резко отстранился и взглянул на нее с высоты вытянутых рук. Она тут же открыла глаза и посмотрела на него. И, о Господи, он прочел в этих зеленых глазах не вожделение — ужас сквозил в ее взгляде!

— Ты ведь не хочешь этого, не так ли? — усмехаясь, то ли над собой, то ли над ситуацией, в которой он оказался, спросил Райлих.

Он хотел, чтобы она вынесла ему приговор своим ядовитым 'нет', но она молчала, и это было куда невыносимей. Ради брата она пришла к нему сегодня, позволяя делать со своим телом все, что ему вздумается. Ради брата целовала его в кабинете, словно безумная. Не потому, что все еще любила его, Райлиха, а потому, что платила ему своим телом за услуги, которые он не согласился предоставить просто так…

Райлих сполз с нее и присел на край кровати. Возбужденная плоть пульсировала в паху и требовала свое, но внутри у него было настолько мерзко, что он практически не ощущал этой боли.

— Одевайся и уходи, — ответил он ничего не понимающей Лой.

— Но…

— Я сказал 'одевайся и уходи'.

— А как же Тайрин?

Он обернулся к ней и посмотрел так, что у Лой остановилось сердце. Эта не выказанная боль — она смотрела на него из недр королевской души. И вся его красота поблекла в один миг. Он стал похож на загнанного зверя, которого ожидала горькая участь стать добычей охотника.

— Уходи, я сказал, — прорычал Райлих и, подняв с пола ее халат, бросил его на кровать.

— Не подхожу, значит, — ответила она и поднялась на ноги, даже не пытаясь одеться.

— Что ты делаешь? — занервничал он, опасаясь, что при взгляде на ее обнаженное тело, может наброситься и изнасиловать ее.

— Стоять перед тобой голой куда проще, недели одетой, но с письмом в руках. Если бы ты знал, насколько сильно обидел меня! Но тебе было все равно. Как же, ведь такие мужчины, как ты, не женятся на таких девочках, как я. Я знаю, что это было глупо с моей стороны, но ты тогда мог бы ответить что-нибудь другое, что-нибудь, что не касалось бы низости моего происхождения. И теперь ты вновь унижаешь меня! Выкинув, как шлюху, из своей постели, которая не оправдала твоих меркантильных желаний!

Она приблизилась к нему и сжала его лицо своими пальцами.

— Давай, скажи, что не хочешь меня! Скажи, чтобы я убиралась отсюда!

Он в изумлении смотрел на нее. Ее глаза полыхали от гнева, который она обрушивала на него. И все равно он не мог оторваться от созерцания этих глаз.

— Почему молчишь или ответить такой, как я — это ниже твоего достоинства? — она одернула руку и сделала шаг назад.

Он поднялся с кровати и, остановившись перед ней, наклонился к самому лицу.

— О чем ты говоришь? О достоинстве? Посмотри на меня! Вынудил залезть тебя в мою постель, как последний ублюдок! Это ты хотела услышать? Правду обо мне? Мне было наплевать на тебя и твои чувства! Все оборачивались в мою сторону и гадали, когда же я соизволю совратить маленькую низкорожденную?! Но ты все равно умудрилась отомстить. Теперь я хочу тебя, но ты меня не хочешь! Я гадаю, о чем ты думаешь, когда я прикасаюсь к тебе, и ничего, кроме ужаса в твоих глазах не нахожу! Ты терпишь, а не наслаждаешься. Сам не знаю, на что рассчитывал, когда затевал все это. Думал, что смогу повернуть время вспять, наверное. Но, как видишь, не вышло, — он засмеялся, глядя на нее. — Не бойся, я не собираюсь обижать тебя. И от дела Тайрин не откажусь. Можешь не беспокоится.

— Чего же ты на самом деле хочешь? — тихо произнесла она.

— Твоей любви, Лой.