Книга Яблоки не падают никогда, страница 65 – Лиана Мориарти

Эми подумала, что случилось бы, если бы мама умерла, когда она была маленькой. Могло ли реальное горе быть хуже воображаемого, когда она так живо представляла его себе? Как она справится с этим сейчас, ведь родители ее неизбежно умрут, так бывает всегда, и нужно относиться к этому по-взрослому? Как вообще справляются люди с обычными, предсказуемыми трагедиями? Это невозможно, такое не пережить…

– Эми? – Мать открыла глаза и села. Взяла с тумбочки очки, надела их, пригладила волосы и улыбнулась. – Ты застала меня спящей.

– Это хорошо, что ты поспала, мама. – Эми медленно вдыхала и выдыхала. Ее мать проживет еще не один десяток лет. – Ты была в больнице. Тебе нужно восстанавливать силы.

Джой небрежно отмахнулась:

– Сегодня я приняла последнюю таблетку антибиотика. Теперь я в порядке. Просто к середине дня устала. Иди сюда. – Она похлопала ладонью по постели. – Дай мне обнять тебя.

Эми подошла и села рядом, мать заключила ее в жаркие объятия.

– Ты сегодня выглядишь прекрасно, дорогая. Мне сперва не слишком нравились голубые волосы, но теперь я думаю, это действительно делает ярче твои глаза.

– Спасибо, мама, хотя я думаю, они выглядели бы ярче, если бы были голубыми. Тебе нужно покраситься в голубой.

– За мои волосы отвечает Нарель, и я полагаю, что ей не понравится идея. – Мать подавила зевок. – Но почему ты здесь? Где Саванна? Где твой отец?

Саванна прежде отца.

– Саванна готовит тебе суп, а отец спит перед телевизором.

– У него в голове прочно сидит идея, что с ним такого никогда не случается. Он просто ненадолго прикрывает глаза. Передай мне, пожалуйста, щетку для волос.

Эми встала и принесла матери тяжелую, украшенную чеканным серебром щетку, которая лежала на туалетном столике, сколько Эми себя помнила. Мать получила ее в качестве приза, когда подростком выиграла районный теннисный турнир, в те времена наборы «щетка и расческа» были обычным призами на женских соревнованиях, а мужчины получали портсигары. Эми до сих пор очень нравилась эта щетка. Она выглядела как вещь из обихода принцессы.

– Ты навещала меня в больнице. Не стоило приходить снова. – Джой быстрыми движениями зачесывала назад волосы в гладкий светлый боб, чтобы хрупкая старая леди исчезла, а вместо нее появилась ухоженная, пожилая мать Эми, одетая в вишневого цвета кофточку с длинным рукавом из тонкой шерстяной ткани. Она откинула одеяло и открыла свои изящные маленькие ножки в спортивных штанах. – Ты виделась с Бруки? Как по-твоему, она справляется с этим разъездом? Я не поняла, когда она была здесь. Полагаешь, Грант ушел от нее к другой женщине?

– Нет. Но полагаю, переберется к кому-нибудь молниеносно.

– Ты помнишь Бруки маленькой? – спросила мать. – Она каждый год влюблялась в нового одноклассника.

– Помню. Она была очень милая.

Бруки писала мальчикам любовные письма. Теперь в это трудно поверить.

– Я недавно думала об этом, – сказала Джой. – Почему-то. Она раньше была такая страстная, а потом взросление, как будто… схлопнуло ее. Эти проклятые мигрени. – Она нахмурилась, приложила палец к уголку рта и прошептала: – У меня такое чувство, будто Грант ее тоже схлопнул.

Эми повторила жест за матерью и тоже прошептала:

– У меня тоже, мама.

– Мы можем вернуть ее, – шепотом продолжила Джой.

– Можем.

Глаза Джой заискрились, и она заговорила своим обычным голосом:

– Ну ладно. Спасибо, что зашла. Я знаю, как вы заняты, но тебе незачем беспокоиться обо мне, потому что у меня есть Саванна!

– Да, есть, – сказала Эми, опуская крылья.

– Она делает все! Мне не приходится и пальцем пошевелить. Завтра я устрою ей день покупок, чтобы отблагодарить.

– День покупок? – Эми передернуло от одной мысли об этом. – Очень мило с твоей стороны.

– Это не мило! Это самое меньшее, что я могу для нее сделать. Знаешь, мне не вспомнить, когда я в последний раз готовила еду!

Джой сообщила об этом как о чуде.

Эми сама не могла вспомнить, когда в последний раз готовила, если, конечно, не брать в расчет разогрев в микроволновке остатков еды навынос. Бруки упоминала о том, что мать одержима радостью оттого, что ей больше не приходится стоять у плиты.

«Она как будто втайне ненавидела готовку все эти годы, – сказала Бруки. – Когда Саванна уедет, мы должны придумать, как помочь с этим маме. – Она помолчала и добавила: – Если Саванна когда-нибудь уедет».

– Как ты думаешь, сколько еще Саванна проживет у вас? – спросила Эми у матери.

– О боже, мы пока даже не думаем об этом. Она нужна мне. Например, кто бы готовил для вашего отца, когда я была в больнице?

Можно подумать, требования отцовской диеты были самым важным моментом ее пребывания в больнице.

– Думаю, мы готовили бы, – ответила Эми. – Или он стал бы покупать еду навынос, или даже мог бы сам что-нибудь состряпать.

– Очень смешно, – сказала Джой. – В любом случае я уверена, что она скоро сама уедет. Я не хочу злоупотреблять ее добротой. Она столько всего делает, что, кажется, нам следует платить ей за услуги.

– Как домработнице?

– Представь себе, – мечтательно проговорила мать.

– Дело в том, что если бы вы наняли домработницу с проживанием, то заручились бы рекомендациями, так что я думаю…

– Ну, очевидно, я никогда не найму домработницу с проживанием! – оборвала ее Джой.

– Я говорю только о том, что мы мало знаем о Саванне, – понизив голос и покосившись на дверь, сказала Эми.

– Мне, вообще-то, известно о ней очень много, – возразила Джой. – Мы подолгу разговаривали, пока я поправлялась. Ты знаешь, для меня это так интересно, так удивительно! – Лицо Джой осветилось. – У Саванны превосходная автобиографическая память, – так это называется. – Произнося каждое из этих трех слов, Джой загибала один палец. – Она может вспомнить целый день из своей жизни в мельчайших подробностях, что мне или тебе, обычным людям, просто недоступно.

– Правда? – скептически отозвалась Эми, внутренне ощетинившись оттого, что ее огульно записали в категорию «обычных людей». Она и сама считала, что способна помнить важные события своей жизни в деталях, спасибо большое. – Ей действительно поставили такой диагноз?

– Ну, я не знаю, ставят ли такие диагнозы, не думаю, что это болезнь как таковая, хотя Саванна говорит, что это и благословение, и проклятие, потому что помнить хорошие события приятно, но она помнит и плохие, а, как нам известно, у нее не было нормальной, счастливой жизни, бедная девочка.

– Да уж… – Эми взяла щетку для волос, которую мать положила на постель перед собой, и аккуратно вернула ее на туалетный столик, потом встала, тихо затворила дверь и снова опустилась на кровать.